Легкой поступью сафьяновых сапог Александр приблизился к отцу и наклонился над ним, в его руках все еще спал младенец.
– Отец, – тихим голосом проговорил он, – отец, с тобой все хорошо?
Князь ответил не сразу, как бы сквозь пелену:
– Отстань, сын, худо мне сейчас. Дай подумать.
– Но… что делать мне?.. Что делать с этим дитем? Не оставлять же себе?
Никита Федорович заставил себя через силу подняться. Поглядев на сына снизу вверх, он глубоко вздохнул и ответил:
– Ненавистный мир! Нигде нет покоя, даже здесь, в ниши лесной. Тяжко мне, Саша, очень тяжко. Многое повидал я на своем веку, но такую смерть видел впервой. Не желаю далее оставаться здесь. Быстро по коням, скачем без остановок, пока не воротимся домой.
– Но а ребенок? – не унимался молодой человек.
– Отдашь его первому встречному и забудь о том. Устал я. А тут еще и ты…
По дороге домой они увидели толпу крестьянский мужиков, шедших с косами наперевес. Мужики при виде всадников с притороченными собачьими головами, отошли с дороги и склонили головы, боясь вглядеться в их лица.
– Здорове, мужи, – обратился к ним Александр, скакавший позади остальных.
– Здраве буде, сыне, – промолвили крестьяне, не поднимая глаз.
Молодой человек наклонился с седла к самому молодому из них и передал тому сверток со словами:
– Бери младенца и найди каку-нибудь бабу-кормилицу.
– Господи, – удивился крестьянин, с трепетом беря ребенка на руки, – да чей же он, сей отрок? – и слегка пригладил детские волосики.
– Уже не чей, – ответил Александр, – сиротка несчастный. Из всех родных один остался.
Остальные