Мир без ценности. Дискурс отрицания. Дмитрий Николаевич Герасимов

этого несогласия начинает развиваться новое утверждение, имеющее природу решительного разрыва: монотеистическое дуалистическое утверждение. Это утверждение начинает отличать Израиль от всех других народов мира (курсив автора. – Д.Г.)»23. Библейская религия формируется на основе этого разрыва (а не наоборот) и идеологически закрепляет его. Библия переполнена жуткими примерами отрицательной популяционной селекции, когда противоприродные особенности отдельных индивидов начинают целенаправленно культивироваться, воплощаясь в соответствующие им социальные институты и действия, получающие религиозное обоснование в идеологии избранности (или исключительности) и тотального противостояния миру. В итоге… какая «религиозная душа», взращенная на библейских «семенах», и ныне не воспылает «тихой радостью» в ответ на гипнотический призыв сладостной саморепрессии в знаменитом воззвании Моисея: «кто Господень, – ко мне! …и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего…» (Исх. 32, 26—27)24?..

      Не случайно Н. А. Бердяев настаивал на том, что противоположение духа и природы есть основное противоположение: «духовное мы должны понять… как независимое от детерминации природы и общества»25. Именно из фундаментального противоположения духа и природы с аподиктической (т.е. разумной, логической) необходимостью проистекает религиозная ценность любых проявлений противоприродности вообще, независимо от их происхождения интерпретируемых в качестве «основного мотива» религии. Верно, конечно, что первым «действием, посредством которого Авраам становится отцом народа, – как констатирует Гегель, – является разрыв связей общей жизни и любви, а также всех отношений, в которых он находился до того момента с людьми и природой; эти прекрасные отношения своей юности он решительно порывает (курсив мой. – Д.Г.)»26. Но в самом этом разрыве уже заключалось подлинное духовное и религиозное самоутверждение Израиля, основная «тайна» его «избранности» (противности природе!) и связанной с этим диалектической «технологии» завоевания мира – того, что можно назвать «обращенной», восстанавливающей сублимацией, или десублимацией, осуществляемой через религиозное замещение или поддержание угасающей и обесчеловеченной природы в себе. Цель этой десублимации – не духовное облагораживание «низменных» природных инстинктов как в язычестве (прежде всего в платонизме, вся «религиозная» сущность которого как раз и заключена в идее сублимации – восхождении от элементарных восприятий к общим идеям), а напротив – поддержание чувственно угасающей природы или ее символическое замещение-имитация (в случае повреждения или даже отсутствия). Задача десублимации – вернуть обесчувствленное, обесчеловеченное априорной тиранией одномерного разума, изначально опороченное безличным рассудком