Два зеркала. Хроники затомиса. Александр Беляев

делить ложе со второй обитательницей квартиры. Своеобразно было и настроение нашего героя, внутри которого непонятным образом оказалось Анино сознание. Несмотря на то, что доступа к разуму и мыслям Андрея Аня не имела, она видела его глазами, слышала его ушами, и какие-то эмоции, судя по всему кипящие в душе молодого человека, все же, хоть и в ослабленном виде, она воспринимала. Чувства эти были сумбурны и противоречивы. С одной стороны молодой человек испытывал целую гамму радостных эмоций, отражающих воодушевление, светлую надежду, восторженность и экзальтацию но с другой стороны его явно мучили угрызения совести, чувство сожаления, жалости и предчувствие грядущей потери и значительных перемен в жизни, к которым он был явно не готов. Отдельно Аня бы выделила сложную гамму сексуальных ощущений, и о том, что они сексуальные, сознанию Ани, которая в свои 19 лет была абсолютно индифферентна к мужчинам (как, впрочем, и к женщинам) подсказывали чувства мужского тела, в котором она невероятным образом оказалась. Тут была и сдерживаемая страсть, но явно не к той, которая тревожно ворочалась на кровати в соседней комнате, и, напротив – пресыщенное равнодушие и даже некоторая телесная неприязнь, но уже как раз к той, что лежала и явно мучилась поблизости.

      – Все ясно, – подумала Аня, – у этого Андрея намечается бурный роман и, судя по всему, он находится на стадии неизвестности, надежды и томления. А та, что за стенкой, похоже, жена, причем, постылая, хоть отчетливо прослеживается привязанность и привычка, и все это ему жалко терять. Андрей явно находится меж двух стульев и сильно страдает от этой неопределенности и двойственности. Тем не менее, на фоне неуверенности уже созрело волевое решение, которое так или иначе будет принято, и отнюдь не в пользу приевшейся и раздражающей жены, причем, жены, похоже, любящей и мучающейся от недостатка тепла и внимания.

      Аня попыталась почувствовать, а еще лучше увидеть на ментале новый объект страстных чувств Андрея. Увидеть этот объект ей не удалось, но она поняла, что эта женщина n психологически уже полностью подчинила Андрея, причем явно угадывалась угроза от всей этой ситуации, правда, что за угроза, оставалось неясно. Не было чувства, что та, другая, какая-то злодейка или хищница, нет, в ней ощущалось немало хорошего и достойного, однако присутствовала и некая неведомая эманация, за которую, не понимая ее истинной природы, таких женщин именуют роковыми. Больше ничего из сознания Андрея и Вселенского банка информации выловить не удалось и у Ани так и не возникло цельного представления о новом страстном увлечении Андрея, да и имени ее вслух он не назвал.

      К тому времени, когда Аня более-менее разобралась в сложных хитросплетениях чувств Андрея, молодой человек уже притомился от чтения скучного текста (хотя, разумеется, ему гораздо более понятного, чем Ане), и девушка констатировала, что глаза его сами собой все чаще и чаще закрываются,