А ведь Говорящий с Царицей и сам по себе был крепким орешком для убийц. Будь он слаб – разве стал бы первым среди равных? И то, что Хофру вмешался… Хм. Это было скорее данью уважения, которую младший в иерархии неизменно платит старшему.
Хофру выскользнул из-за угла, принимая на себя первый рубящий удар. Сталь заскрежетала по глянцевому панцирю, а через мгновение тело нобеля дернулось и мешком начало заваливаться на пол. Хофру потянул на себя клешню, на стену плеснуло темной кровью из разрубленной артерии… Но оставшиеся два нобеля догадались (наконец-то!), что напали не на того. Побросав оружие, они рванули прочь, да так, что Хофру едва успел схватить одного из них за край одеяния. Рывок – и мальчишка, подвывая от ужаса, оказался под ногами.
Выбор есть всегда – и Хофру почти видел самого себя, стоящим на перепутье. Но времени размышлять уже не осталось: он быстро оглянулся и, убедившись, что Говорящий по-прежнему стоит за углом, сгреб дергающегося нобеля в охапку.
– Говори, быстро. Почему вы хотели убить Говорящего?
Мокрое от пота лицо мальчишки оказалось так близко, что Хофру ощутил на щеке его горячее дыхание. Конечно же, юнец ничего не сказал – да и не мог, хрипя от ужаса. Но страх сделал свое дело, и мысли нобеля плеснулись в сознание Хофру.
Жертва. Юная, прекрасная серкт, принесенная Говорящим в жертву…
– Беги, дурак!
Он разжал руки, неловко упал на одно колено. Как раз в то самое, нужное мгновение, когда из-за угла появился Говорящий – к слову, после невольных откровений нобеля ставший фигурой еще более любопытной, чем раньше.
– Брат Хофру, – укоризненно прошелестел жрец, – ты упустил двоих?
– Я не столь близок Селкирет, как того бы хотелось, – отряхивая руки, Хофру быстро поднялся на ноги, – я уверен, что эти двое более не побеспокоят тебя.
– Что ж, очень жаль… Жаль, что придется заняться этим самому.
Вздохнув, Говорящий засеменил дальше по коридору. Хофру послушно шел следом и старался – из последних сил старался! – не думать о том, что узнал от перепуганного насмерть нобеля.
История получалась интересной до неприятного.
Нобели хотели смерти Говорящего-с-Царицей вовсе не потому, что им пришелся не по вкусу скрежещущий голос жреца. Оказывается, пока он, Хофру, мерз на севере и едва не стал обедом для пирамиды, Говорящий отправил на жертвенный алтарь дочь одного из именитых аристократов – того самого, что напал первым. Это было неправильно, и Говорящий не должен был так поступать! Богиня Селкирет не принимала в качестве жертв собственных детей. Неугодных серкт просто… убивали, тихо и незаметно – но в жертву не приносили никогда. Только скорпионов, отражение Селкирет в мире тварей бездушных. Но в этот раз никто не посмел перечить самому Говорящему, ну а сломленный горем отец… Попросту решил