– Меня бы уже не было в живых, да?
– Насколько я понял, да, если бы вы слишком быстро завязали, – ответил Бигенд.
– Чем я могу вам отплатить?
Бигенд потянулся было к помповику, словно хотел постучать по нему пальцами.
– Не считайте, что должны отплатить мне жизнью. Я удовлетворял свое любопытство, и то, что вы живы, – просто побочный продукт.
– Столько денег…
– Цена моего любопытства.
У Милгрима защипало глаза.
– И я не жду выражения благодарностей.
Милгрим сглотнул.
– Хорошо, – сказал он.
– Сейчас я прошу вас заняться моим проектом с Холлис Генри. Дальше увидим.
– Что увидим?
– Увидим, что увидим. – Бигенд перегнулся через помповик и взял серую папку. – Возвращайтесь в гостиницу. Я позвоню.
Милгрим, вставая, переложил в руку пакет, который до того закрывал бейдж с его цифровым портретом на ярко-зеленом шнурке.
– Зачем вы это носите?
– Обязательное требование. Я тут не работаю.
– Напомните мне это исправить, – сказал Бигенд.
Он открыл серую папку. Там лежала толстая стопка глянцевых картинок, по виду – вырезки из японских журналов.
Милгрим, уже закрывавший за собой дверь, не ответил.
13
Бобер
– Они ели бобров, но только по пятницам, – сказала Хайди по пути к «Селфриджу», где парикмахер Холлис согласился ее подстричь.
– Кто?
– Бельгийцы. Выпросили у церкви разрешение, потому что бобры живут в воде. Как рыба.
– Глупости.
– В «Кулинарном Ларуссе» написано, – ответила Хайди. – Сама посмотри. Или просто глянь на его рожу. Он точно жрет бобров.
На подходе к Оксфорд-стрит у Холлис зазвонил айфон. Она глянула на экран в резком утреннем свете. «Синий муравей».
– Алло.
– Это Губерт.
– Вы едите бобров по пятницам?
– Почему такой вопрос?
– Я защищаю вас от оскорбления на расовой почве.
– Где вы сейчас?
– Веду подругу в «Селфридж» стричься.
Холлис почти не верила, что уговорила-таки мастера принять Хайди без записи и что способна так улещивать и уламывать. Однако она свято верила в целительную силу новой стрижки. Да и у Хайди все следы похмелья и смены часовых поясов как будто рукой сняло.
– Что вы делаете, пока она будет в парикмахерской?
Холлис думала было соврать, что тоже стрижется, но решила, что дело того не стоит.
– А что вы предлагаете?
– Друг, с которым мы ели тапас, – сказал Бигенд. – Я попросил бы вас с ним поговорить.
Переводчик, который любит собак.
– Дальше станет ясно. Поговорите с ним, пока ваша подруга стрижется. Я сейчас отправлю Олдоса его забрать. Где он сможет вас найти?
– В ресторанном дворике, наверно, – ответила Холлис. – У французской кондитерской.
Бигенд отключился.
– Бобер, – сказала