Битва королей. Джордж Мартин

был в плаще в черную и золотую клетку поверх черной, инкрустированной золотом брони, на щите красовалось окровавленное копье, которое его отец избрал эмблемой своего вновь учрежденного дома. Но, посылая коня вперед, он, видимо, не знал, что делать со щитом, и копье сира Бейлона угодило прямо в эмблему. Моррос выронил свое и зашатался. При падении одна его нога застряла в стремени, и конь поволок его по полю, стукая головой о землю. Джофф презрительно заулюлюкал, Санса же ужаснулась. Значит ли это, что боги вняли ее мстительной мольбе? Но когда Морроса Флинта освободили, он был жив, хотя и весь в крови.

      – Томмен, мы выбрали тебе не того противника, – сказал король брату. – Соломенный рыцарь сражается лучше, чем этот.

      Следующим настал черед сира Хораса Редвина. Он превзошел своего брата, победив пожилого рыцаря, чей щит украшали серебряные грифоны на белом и голубом поле. Старик не сумел поддержать великолепия своего герба.

      – Жалкое зрелище, – скривил губы Джоффри.

      – Я ж говорил – комаришки, – отозвался Пес.

      Королю становилось скучно, и это беспокоило Сансу. Она опустила глаза и решила молчать, несмотря ни на что. Когда Джоффри Баратеон пребывал в дурном настроении, любое неосторожное слово могло привести его в ярость.

      – Лотор Брюн, вольный всадник на службе лорда Бейлиша, – выкрикнул герольд. – Сир Донтос Красный из дома Холлардов.

      Вольный всадник, маленький человечек в щербатой броне без девиза, появился в западном конце, но его противника не было видно. Затем на поле рысцой выбежал гнедой жеребец в красных и багровых шелках, но без сира Донтоса. Рыцарь появился миг спустя, ругаясь почем зря. Кроме панциря и пернатого шлема, на нем ничего более не было. Он гнался за конем, сверкая тощими бледными ногами, и его мужское естество непристойно болталось. Зрители покатывались со смеху, выкрикивая оскорбления. Ухватив коня за уздечку, сир Донтос попытался сесть на него, но скакун не желал стоять смирно, а рыцарь был так пьян, что никак не мог попасть босой ногой в стремя.

      Все уже просто изнемогали от смеха… все, но не король. Сансе было хорошо знакомо выражение в глазах Джоффри – такой же взгляд был у него, когда он в Великой Септе Бейелора приговорил к смерти лорда Эддарда Старка. Сир Донтос Красный наконец отказался от своих бесплодных усилий, уселся в грязь, снял свой шлем с плюмажем и крикнул:

      – Сдаюсь! Принесите мне вина.

      Король встал:

      – Подать сюда бочку из подвалов! Сейчас мы утопим его в ней.

      – Нет, так нельзя! – вырвалось у Сансы. Король повернул к ней голову:

      – Что ты сказала?

      Санса не могла поверить в собственную глупость. С ума она, что ли, сошла – сказать королю «нельзя» перед половиной его двора? Она и не хотела ничего говорить… но ведь сир Донтос, пьяный, глупый и никчемный, не сделал никому зла.

      – Ты сказала «нельзя»? Я не ослышался?

      – Прошу вас,