Я делаю еще глоток шампанского.
– Слышала, что он отвратителен, – продолжаю я. – Со слов Спенсера, который был здесь минуту назад.
Она кивает. Становится понятно, что она его заметила.
– Он говорит, что Уорд – настоящий рабовладелец без чувства юмора. – Я отпиваю еще немного шампанского, уже чувствуя легкое головокружение. Вот что происходит, когда у тебя ребенок и ты редко бываешь на вечеринках.
– Спенсер говорил, что он и бабник, хотя я думаю, что он женат…
– Вот же сволочь, – говорит женщина и проводит по краешку бокала, не сводя с меня глаз.
– В точку. Хотя… Спенсер, например, неплохой собеседник! Так вот, Уорд… – продолжаю я, наслаждаясь тем, что смогла отвлечься. – Уорд? Уорд… Хотела б я знать, какой родитель назовет так своего ребенка?
– Я бы в суд подала, – поддакивает она. Ее взгляд обезоруживает, и я снова начинаю болтать.
– Кстати, я Дженьюэри. Каких только фамилий не придумают. Сэйлз! Дженьюэри Сэйлз!
Она встает, и взгляд ее тут же тускнеет.
– Простите, – говорит она. На ней кремовые брюки и золотой кардиган. У нее фигура балерины, и я вижу восхищенные взгляды мужчин, заметивших ее появление.
Когда она выходит из бара, в дверях я замечаю Надин в фиолетовом платье с вязанным вручную поясом. Я собираю свои заметки и провожу рукой по медальону, шепча:
– Пожелайте мне удачи.
– Джереми – настоящее солнце, – говорю я. Впереди – море лиц. В горле у меня пересохло, а руки трясутся, как желе, и колени подламываются. Я поднимаю стакан с водой.
– Он сердился лишь изредка, – добавляю я.
И замечаю Эмму, жену Джереми, рядом с Грэмом, с которым мы работаем в одном офисе. Эмма слегка полновата, у нее теплое, открытое лицо, и хотя ей всего-то за сорок, она не стесняется своей седины.
– Мне не очень понравилось работать в тот день, когда Эмма вместо неэтилированного бензина заправила его машину дизельным топливом…
Кто-то в зале смеется, и это дает мне стимул продолжить:
– Во многих отношениях он старомоден – просит отключать мобильные телефоны во время совещаний; вообще их не любит…
Джереми, стоящий рядом со мной, аплодирует.
– На самом деле он – полная противоположность моему представлению об агенте по продаже недвижимости!
Зал смеется, а я ловлю на себе взгляд Спенсера. Он стоит в задней части зала, разговаривает с блондинкой, которая была в баре. Невероятно. Сколько же женщин он в состоянии уболтать за неделю? Стоп. Я вспоминаю все, что ей сказала. Кто она такая вообще?
– Я могу с уверенностью сказать, что по вам будут скучать все здесь присутствующие, без исключения, – продолжаю я, понимая, что по-прежнему не могу поймать мысль.
– Спасибо за то, что ты был лучшим начальником и другом.
Облегчение переполняет меня, когда я вручаю ему нечто прямоугольное, завернутое в коричневую оберточную