Ситуацию спасала уборная на площадке, прелесть которой была в старинном сливном бачке, оборудованном цепочкой, на конце которой болталась фарфоровая белая ручка каплевидной формы с тонким узорчатым ободком. Я еле сдержался от акта экспроприации раритета, который напомнил мне о детстве.
Майские грозы в Праге чудесны. Особенность их в том, что происходят они преимущественно вечером и в ночные часы. А утром город умыт и причесан. Судить о приближении грозы можно было по упоминавшемуся канадскому флагу. Как только он начинал хлопать, я усаживался у распахнутого окна и ожидал первых крупных капель, треска молнии и раскатов грома.
Где‒то за углом, метрах в ста, кипела жизнь, люди спешили укрыться в метро или перебраться с террасы в помещения ресторации. Кто‒то нетерпеливо ожидал автобус, а тот стоял в десяти метрах от остановки, строго соблюдая график подачи транспорта на линию.
Отсюда он потянется, описывая дугу, на Боржеславку. Мимо Пушкинской площади, железнодорожного полустанка Бубенеч, вверх на Ханспаулку, где в собственном доме живет Адо, а потом снова вниз уже на конечную. Это займет минут тридцать, а мог бы и прямо по Европской. На это ушло бы минут семь‒восемь.
Местоположение было неоспоримым преимуществом гарсонки, как и то, что она принадлежала Адольфу. Правда, позднее выяснилось, что эти квадратные метры являются объектом непримиримой войны моего друга с новыми хозяевами дома. Если квартирный вопрос испортил москвичей, то почему бы ему не испортить и пражан. Но я все равно на стороне Адольфа. Он мне друг, и истина здесь роли не играет.
Пока одни чехи со словаками строили социализм, а другие боролись с коммунистической идеологией, Адольф тренировался и готовился к жизни при капитализме. Он приобретал необходимые навыки, а вместе с ними и недвижимость, цена которой в те годы была просто, как оказалось, смешной.
При этом Адику хватило ума сохранить за собой гарсонку, полученную от государства за многолетний труд в народном хозяйстве, в виде прописки по этому адресу. Но бывал он там редко, разве что по холостяцкой нужде. В конце концов там поселилась одна из его подружек, пребывание которой отразилось на всем ходе последующих событий.
Когда стало понятно, что строительство нового общества превратилось в долгострой, практичные чехи развелись со словаками, и каждый пошел дальше своим путем. Объявили реституцию. Это возвращение незаконно отчужденного имущества бывшим владельцами или их наследникам. И не вина, а беда Адика, что капитализм пришел так поздно, когда голову уже покрыла седина.
Никакого наследства Адольфу