Набрав нужное время полёта, они подлетели к «флагманскому» стойбищу и, зависнув над белой юртой, стали спускать мешок с пленником. Когда он уже закачался над головами телохранителей, сидящих у входа, кто-то из них заорал благим матом.
Барс позволил верёвке выскользнуть из рук и ковёр сразу взмыл ввысь, чтобы не попасть под стрелы врага. Они ещё успели услышать, как сидящий в мешке и видимо сообразив куда попал, стал что-то кричать на тюркском наречии.
– Порядок, – констатировал Андрей. – Сейчас он Джуре в жилетку поплачется. Из этого хан поймёт, что все его хитрые задумки погорели, как шашлык на пьянке.
– После чего назначит войсковую операцию, – мрачно пошутил Акела. – И слава Богу. Хуже нет ждать и догонять.
– Эт-точно, – кивнул Андрей. – Борисыч, тебе страшно не бывает?
– В смысле? – поднял на него удивлённые глаза Акела. – Страх – нормальная человеческая реакция. Но ты же, как я понимаю, что-то другое имеешь в виду?
– Ну, не придуривайся, – поморщился Барс. – Всё ты понял.
Акела помолчал, подбирая нужные слова.
– Что тебе сказать, брат? Ответ-то ты и сам знаешь. А нас кто спрашивал, а? Кинули сюда, как кутят в прорубь. Что нам, в деревне прятаться нужно было? Так, пришёл бы Джура, нас на нож, а наших женщин на хрен – вот и все последствия нашего пацифизма. На том уровне мы бы ему помешать не смогли. Короче, «делай, что должен – и будь, что будет».
– Да уж, с тобой не соскучишься.
– Не боись, – усмехнулся Витязь. – В ближайшем обозримом будущем нам всем скучать не придётся. Да был бы здесь Вольфович, он бы этого козла пригвоздил к позорному столбу. Однозначно.
Барс облегчённо засмеялся.
Ковёр заходил на посадку. На скале их ждала Ласка.
– Ты почему здесь? – удивился Акела.
– Я отправила бакалавра с конвоем. Разреши мне остаться.
– Это ещё зачем? – нахмурился Барс. – Здесь по твоей линии ничего не будет. Голимая рубка, мясо и больше ничего. Так, что, я тебе дам двух гвардейцев для охраны – и вперёд.
– Есть для меня работа. И как раз по моей линии. Она даже вам с Акелой не по зубам.
– Ты откуда это взяла? – Акела искренне недоумевал. – Никто тебя не обманывает. Барс правду сказал – мясорубка и ничего более.
– А женщины? – серые глаза уставились в упор.
– Какие женщины? – растерялся, честно говоря, Акела.
– Которых хан этот поганый перед войском погонит, – она смотрела дерзко, не опуская глаз.
Вот же, поганка!
– Откуда