Фальшивая монета. Максим Горький

(Почти с восхищением.) Ты очень сильная женщина, Поля, ты – настоящая. Как ты согнула себя, ты, такая гордая, а? Я не узнаю тебя… Удивительно это! Но то, что ты считаешь грехом – не грех, а – обязанность, это – твой долг. Пойми! Раньше ты ведь знала, что это твой долг и радость твоя, – знала! Это в тебе не могли убить, не притворяйся. (Громко и деловито.) Так вот, хозяйка: сейчас же я пришлю плотника. (Шепчет ей.) Отвечай мне, ну!

      Полина. Хорошо. Да. Прощайте.

      (Из двери магазина идёт Кемской, человек лет 60-ти, весь неприбранный, одичавший, с неподвижной гримасой на лице. Одет в парусиновый балахон-пыльник, на голове – выцветшая судейская фуражка, в руках – пара уток.)

      Кемской. Кто такое, а?

      Стогов. Постоялец. Снял флигель.

      Кемской. А… Семейный?

      Стогов. Одинок.

      Кемской. Почему?

      Стогов. Холостому удобней.

      Кемской. Гм… Может быть. Полина – Тихон здесь?

      Полина (очнувшись). Да.

      Кемской. Бросил меня, ушёл. Я говорю: возьми Наташе уток, а он – ушёл! Вот утки, Наташе. Да. (Сел к столу. К Стогову.) Вы – квартиру сняли? Гм… Чем занимаетесь?

      Стогов (не спеша, двигаясь к двери магазина). Изобретаю новый сплав.

      Кемской. Сплав леса?

      Стогов. Металлов.

      Кемской. Не понимаю!

      Стогов. До свидания. (Ушёл.)

      Кемской. Полина, – как это он тут?

      Полина (тихо). Не знаю, не знаю…

      Кемской (сердится). Что это ходят тут всё, эти, разные… Тут – Наташа, и вдруг… Какой-то слесарь… Наташа испугалась пожара?

      Полина. Не дитя она.

      Кемской. Приготовь ей уток, зажарь… Помоги мне снять это.

      Бобова (идёт из кухни). Я помогу, ты уж иди, стряпай, Палагея Петровна.

      Кемской. Ага, лиса, ты здесь, а?

      Бобова. Несчастье всех в одну кучу кладёт, миротворец ты наш.

      Кемской. Погорела, а?

      Бобова. Нет, господь миловал.

      Кемской. Какое же у тебя несчастье? Не понимаю. Ты сама – несчастье. (Доволен словом, смеётся.) Вот именно, – ты сама – несчастье, а?

      Бобова. Ну, что это вы говорите, добрячок такой! Я ко всем с добром, а вы меня – колом. А обещаньице-то своё не исполнили?

      Кемской. Какое?

      Бобова. Подсвечники-то обещали продать мне.

      Кемской (отмахиваясь). Пошла, пошла! Подсвечники! Это – канделябры, да. Это – редкость…

      Бобова. И часики каминные обещали…

      Кемской (строго). Иди прочь!

      (Бобова отошла в угол, тихо роется там, разбирая вещи. Её почти не видно.)