– Нужно принимать меры предосторожности, Маргарет. Когда у тебя четверо детей и пятый на подходе, надо беречь свое невеликое состояние. Им всем нужно будет место в мире, а маленькой Урсуле – хорошее приданое.
– Если бы король пожаловал вам еще немного земли, – говорю я. – Видит бог, вы хорошо ему служите. Каждый раз, как вы выносите приговор в суде, пени отправляются ему. Вы, должно быть, заработали для него тысячи фунтов и ни разу ни пенни не удержали. Не то что остальные.
Он пожимает плечами. Придворный из моего мужа никудышный. Он никогда не просил у короля денег, ему всегда платили лишь ту малость, на которую он, по мнению Тюдоров, был согласен. И к тому же в королевские сундуки уходит все больше и больше, а вынимают из них все меньше и меньше. Генрих Тюдор расплатился со всеми, кто служил ему при Босуорте, в первые годы его правления, и с тех пор выцарапывает обратно те земли, которые щедро раздавал в первые горячие дни. Все предатели узнают, что их родовые дома конфискованы, все мелкие преступники завалены требованиями уплатить штраф. Даже за самые незначительные проступки полагаются огромные штрафы, и все, от соли на столе до эля в харчевне, обложено налогами.
– Возможно, вам удастся поговорить с Миледи, когда вы в следующий раз будете при дворе, – предлагаю я. – Всех вокруг вознаграждают лучше, чем вас.
– А вы не можете ее попросить?
Я качаю головой. Я не рассказывала мужу о страшной сцене в покоях Миледи. Думаю, она своего добилась, – я больше не слышала разговоров о том, что король женится на вдовствующей принцессе, – но она никогда не забудет и не простит того, что я не дала письменных показаний под ее диктовку.
– Я у нее не в любимицах, – коротко отвечаю я. – Не сейчас, когда кузен Эдмунд ездит по Европе, собирая против них армию. И кузен Уильям де ла Поул все еще в Тауэре, а кузена Уильяма Куртене только что арестовали.
– Им не предъявляют обвинение, – напоминает он.
– И не выпускают.
– Тогда, может быть, сократите здешние расходы? – раздраженно спрашивает сэр Ричард. – Я не хочу к ней идти. Ее непросто о чем-то просить.
– Я постараюсь. Но, как вы и сказали, у нас четверо детей и пятый на подходе. Им нужны лошади и учителя. Их нужно кормить.
Мы смотрим друг на друга с одинаковым раздражением. Я думаю: как несправедливо! Он не может меня осуждать. Он женился на мне, молодой женщине королевского происхождения, я родила ему детей – из них трое – сыновья! – и никогда не похвалялась своим именем или родом. Я никогда не упрекала его за то, что он низвел меня до положения супруги простого рыцаря, хотя родилась я едва ли не принцессой и наследницей состояния Уориков. Я никогда не жаловалась, что он не попытался вернуть мне титул или деньги, я играла роль леди Поул и управляла двумя его небольшими поместьями и замком, а не тысячами акров, принадлежавших мне по праву.
На самом деле, я должна быть благодарна. Моя безопасность зависела от брака с человеком, чья