Именем великой дружбы она открывала ему эту тайну. А он, крепкий восьмилетний мальчуган – к тому же на полголовы ее ниже – стопорился на каждой ступеньке, разглядывая никогда раньше не виданные предметы обстановки старого маяка.
А ведь с минуты на минуту могли вернуться родители! Она сама открыла это. То, о чем не знал даже отец. То, что если придвинуть к углу шаткий трехногий столик, поставить на него табуретку и залезть наверх, повесив на шею отцовский бинокль, то в маленькую круглую дырочку под самой крышей, затянутую клетчатой сеткой, можно увидеть сверху таинственную, обнесенную высоченной стеной Безлюдную долину.
И она вовсе не безлюдная…
При виде тяжелого морского бинокля мальчик пришел в восторг.
– Ну быстрее же!
Красная от натуги, девочка держала нижние ножки шаткой пирамиды из стола, табуретки и ее друга.
– Видишь? Видишь?
Мальчик приставил трубки бинокля к вентиляционной сетке. Прозрачные, невесомые фигуры, держась за. руки, шли по воде, почти невидимые в сверкании розовых бликов…
– Это ангелы, – выдохнула снизу девочка.
– Какие же это ангелы, – решительно возразил мальчик. – У них нет крыльев.
Вариация жизни
– Скажите Кэлверсу, что он идиот! – гремело за дверью. – Что?! Да за такую сумму я могу заполучить кого угодно! Да, озвучание завтра в три – а что, по вашему, могло измениться? Выезжаю, черт бы вас побрал, уже выезжаю!
Дверь открылась, и тут же большая часть неимоверной толпы с бессвязными вопросами бросилась навстречу показавшемуся человеку, другие же, напротив, подались назад, освобождая ему дорогу. Возник немыслимый в своей беспорядочности человеческий водоворот. Рыженькая девушка в длинной ярко-красной юбке была подхвачена этим водоворотом, пронесена несколько витков и, наконец, брошена у стены, где ей удалось остановиться. Какой-то парень, тяжело дыша, остановился рядом с ней, почти вплотную.
– Красная юбка – это здорово, – без предисловий сказал он. – Они могут не запомнить тебя, но уж юбку-то точно запомнят. Надевай ее на все прослушивания, если хочешь стать кинозвездой.
Девушка занялась своей вконец рассыпавшейся прической. Со шпильками во рту она помотала головой.
– Что? А почему «нет»?
– Я хочу стать режиссером, – выговорила она, закалывая на затылке рыжие волосы.
Парень присвистнул – достаточно громко, чтобы с десяток окружающих повернулись к ним.
– Режиссером? – переспросил кто-то, расслышавший последние слова.
– Да,– рыженькая девушка отважно пошла в наступление. – А что? Я, может быть, и стала бы актрисой – если бы во всей Корпорейшн был хоть один настоящий режиссер! Современные фильмы… их невозможно смотреть – если ты видел хоть один старинный! Да, старинные фильмы примитивны, двухмерны, иногда они даже черно-белые – но там есть что-то живое, какие-то чувства, мысли, эмоции… Похоже, последний режиссер умер еще во времена Голливуда!
– Но