– Расслабьтесь, – сообщил Бейсик. – Пересдадим уже сегодня. Еве кое-что популярно объяснят, приведут некоторые соображения, и… – он многозначительно хихикнул. – А кое-кому и без того светит гарантированное двенадцать.
Дылда подняла зареванные глаза. Без очков – очки она протирала носовым платком. Высморкалась туда же, несколько раз моргнула и снова их надела.
Бейсик молчал, обернувшись к дверям школы. До них отсюда было самое малое шагов десять, но интуиция никогда его не подводила.
Двери отворились медленно, артистично, и в проеме показалась Марисабель. Плавно, никуда не торопясь и никого не замечая, поплыла вниз по ступенькам; эротизм ее движений напрочь перечеркивал и клетчатую юбку ниже колен, и косичку за спиной, и полное отсутствие косметики. Бейсик присвистнул. Воробей и Открывачка заерзали на парапете. Дылда чихнула.
– Вот западло, – бросила Марисабель, поравнявшись с группой. – Если б знала, пошла бы первая отвечать. А теперь торчи тут до двух… Как будто у меня своих дел нет.
– Ты шо? – не понял Лысый. – Она же всех валила!
– Плевать, – отозвалась Марисабель.
Загадочности в ее тоне было не меньше, чем у Бейсика, а неотразимости гораздо больше. Навстречу длинной сигарете, извлеченной из скромного портфельчика, защелкали зажигалки. Дылда поморщилась, но всхлипывать перестала.
– Это все потому что мы не пошли к Еве на день рождения, – тускло выговорила она. – Я бы на ее месте тоже обиделась.
Марисабель искоса бросила на нее взгляд, в котором аккумулировалось все, что она думала о перспективах Дылдиного одинокого сорокалетия. Но тема не стоила того, чтобы ее развивать. Однако и подавать сногсшибательную новость вот так сразу, без эффектной паузы, не хотелось. Да и присутствовали не все, кого Марисабель желала бы видеть при ее оглашении. Так что она сексуально затянулась и оперлась на парапет, раздвинув локтями Воробья с Открывачкой.
– Как сообщают компетентные источники, – изрек Бейсик, – Ева Николаевна не скучала.
И замолчал, торжествующе глядя на Марисабель. Один-ноль. Попробовала бы она теперь заикнуться о чем-нибудь своем. Зашикали б насмерть.
– Что, неужели Блинбергу обломилось? – схохмил Лысый. Все прикололись, но ненадолго; из разрозненных смешков образовалась тишина.
– Ну? – нетерпеливо пискнул Воробей.
Бейсик наслаждался.
Открывачка спрыгнул с парапета и несколько раз прошелся туда-сюда по плиткам аллеи, едва не сбив с ног Дылду, попятившуюся на газон. Как ни странно, на бесхитростной Открывачкиной физиономии шевелилась работа мысли. Остановился