Бейсик, как сообщила его мать, ушел в интернет-кафе. Лысого просто не было дома: его старший брат не стал вдаваться в объяснения. Еще несколько номеров вообще не отвечали; и где народ носит, как будто никому не надо готовиться!.. А вот Воробей снял трубку сам.
– Стар? – энтузиазма в его голосе не слышалось. – Привет.
– Привет. Зубришь?
– Ну? – Воробей явно тревожился. С чего бы это?
– Собираемся возле метро, в полседьмого, как договорились. И деньги не забудь.
– Какие деньги?
– Слушай, – болтать с ним хотелось не больше, чем с Дылдой или бабушкой Марисабели. – Не валяй ваньку. Я почти половину доложил своих, из тех, что у меня на мопед.
– На фига?
Стар выругался мимо трубки. Хотя можно было бы и не мимо.
– Стар, – голос Воробья вдруг понизился, стал почти интимным. – Я тебе одну вещь скажу. Я ж так понял, ты еще не в курсе, боятся говорить, сволочи, а я скажу. Ты меня слушаешь?
В чем сила шестерок: их презираешь, но слушаешь, никуда не денешься. Стар поморщился, сцепил зубы и коротко выпустил в щель между ними:
– Валяй.
– Значит, так, – заторопился Воробей. – Мы с ребятами посоветовались и решили… Никто не идет. Ну и бабки, соответственно… жалко, что ты уже попал с этим подарком. А вернуть никак нельзя?
– Подожди… Куда не идет?!
– К Еве. Ей самой, наверное, не до дня варенья, похороны завтра…
– Я переспрашивал, – отчеканил Стар. – Она ничего не отменила. Она нас ждет.
– Да ну тебя, Стар… Какого хрена? Ее по-любому выпрут из школы, она же дочка этого фашиста. На экзамене все равно никого не завалит, будет тише воды… так на фига, спрашивается, выпендриваться, задницу старушке лизать? Лично я не по этим делам. Не в кайф.
– Какого фашиста?…
Это все, на что его хватило.
Стар слушал короткие гудки, в упор не припоминая, сам ли он стукнул кулаком по рычагу или гад Воробей трусливо бросил трубку. А собственно, какая разница? Тем более что Воробей сделал свое хорошее шестерное дело: поставил его в известность. Торчал бы, как идиот, полчаса возле метро… а послезавтра одноклассники делали б одинаковые морды кирпичем: «Сорри, Стар, я думал(-ла), ты в курсе». Бесстыже списывая у нее под носом, – «тише воды!» – и только он один не смел бы поднять глаз выше учительского стола…
И чья, хотелось бы знать, идея? Открывачка припомнил переэкзаменовку в позапрошлом году? Бейсик – из любви к искусству эксперимента над человеком? Или Марисабель – как всегда и всюду, из ревности?
От последнего предположения его бросило в краску. И в пот; но все равно пора в душ.
Какие все-таки