– Странный тип, – заметила Ольга, когда они уже подходили к вечно поднятому шлагбауму перед въездом в посёлок. Вероятно, сторожа боялись, что от частых опусканий шлагбаум сломается.
– Но тебе, кажется, понравился. – Даша по привычке кивнула окошку будки, но сегодня будка оказалась пустой. – Ты его когда-нибудь раньше тут видела?
– Не припомню. Но, знаешь, дети быстро растут…
Они стали подниматься по асфальтированной дороге, красиво запорошённой по обеим сторонам золотыми и алыми листьями.
В детстве Даша проводила у деда каждое лето. С возрастом ей стали нравиться более оживлённые места, и несколько лет она бывала здесь разве что на новый год да считанные разы летом, когда хотелось покупаться в незагаженой Москве-реке. Сейчас ничего вокруг как будто не изменилось, однако она поймала себя на ощущении, будто смотрит на знакомые заборы и заросшие вьюнками калитки как-то по-иному.
Деда Даша помнила хорошо. В отличие от внучки он предпочитал проводить тут всё свободное время, которого у него в последние годы выдалось предостаточно. В их московской квартире Евгений Иванович появлялся крайне эпизодически да и то всё больше именно тогда, когда молодое семейство дружно отчаливало куда-нибудь в очередную заграницу, а между тем минимум раз в неделю требовалось поливать оставленные без надзора цветы на подоконниках. Тем не менее, Даша всегда знала, что дед где-то рядом. Когда она училась на младших курсах, он странным образом то и дело возникал там, где она имела обыкновение «тусоваться» со своими приятелями, иногда кивал издалека, будто случайно заметив, иногда оказывался за соседним столиком в кафе, иногда встречался по пути в магазин, где Даша любила прогуливать пары, прикупая себе всякую ненужную дребедень, и после короткого разговора «о том о сём» украдкой снабжал дополнительной суммой столь нелишних деньжат. Это была их маленькая тайна. Дед умел заботиться о внучке издалека, никогда не досаждал лишними вопросами и не навязывался. В последнее время они виделись на нейтральной территории редко, и Даша думала, что либо деду стало не до неё, либо уже не то здоровье. Однако если бы не сегодняшний жуткий повод, ещё неизвестно, когда бы она собралась по собственному почину навестить его.
Старый бревенчатый дом Евгения Ивановича, «усадебка», как говорили у них в семье, прятался далеко от дороги, в густой чаще елей и сосен.
В отличие от села, посёлок сохранил свою первозданность, а главное – лень приезжих хозяев перед копанием в обременительных огородах. Поэтому дачи здесь как строились прямо среди деревьев, так и стояли, разве что обнесённые за последнее время более негостеприимными заборами. Тут никто ничего старался не корчевать, чтобы впоследствии засадить «картошечкой или укропчиком», дорожки на участках не асфальтировали и не закладывали плитками, и только староста иногда призывал соседей