– Ты чего улыбаешься? – переводя дух, оглянулась Ольга.
– Не, ничего, всё нормально…
Они постояли, размышляя, что делать дальше. Площадь перед платформой, как ни странно, быстро пустела. Поезд за сегодняшний день был не первый, так что цены на такси, оказывается, подскочили ровно до приемлемого предела, чтобы обеспечить полную загруженность и стареньких жигулей, и белых джипов последних моделей.
А водителя всё не было.
Возмущённый ропот перешёл в выкрики негодования. Кто-то уже стал потихоньку выламывать двери.
Даше вспомнилась жуткая поездка из сельской Террачины в ещё более сельский Неаполь, когда на единственной железнодорожной линии накануне произошла непонятная авария, и всем итальянцами и неитальянцам пришлось поутру добираться до работы и достопримечательностей на перекладных. Шуму всю дорогу было много, однако в итоге оказалось, что больше ста километров хоть и удалось преодолеть почти за три часа, но при этом они не стоили ни копейки.
Из двух дверей, в конце концов, поддалась только одна, и вторая очередь тоже метнулась к ней. Рыбак с удочками громко поведал своей табуретке о том, что вот сейчас придёт водитель и заставит всех снова выходить на улицу, чтобы проверить проездные документы. Рыбака в ужасе зацыкали, и вливание в автобус продолжилось. Даше было поддалась паническому настроению, однако мама ловко перехватила её за руку и вернула в очередь, которая заметно поредела впереди. И оказалась совершенно права. Потому что когда под негодующие возгласы водитель вскоре всё же появился, и двери гостеприимно открылись (кроме той, которую покорёжили при насильственном вскрытии), они с Дашей оказались в хвосте автобуса в числе первых и даже смогли занять сидячие места в уголке, за перилами.
Последовали утомительные минуты ожидания, когда не вошедшие пассажиры вдоволь наругаются с подоспевшей в последней момент кондукторшей, которой, кстати, тоже не хватило места, так что в итоге водитель не стерпел, смачно выругался, попытался закрыть двери, понял, что спины последних и самых отчаянных беженцев не позволят ему этого сделать, сказал было, что не тронется, пока двери не освободят, да был послан так далеко и с такой угрозой, причём рослыми мужикам, прижатыми непосредственно к его кабинке, что решил не испытывать судьбу и осторожно тронулся, вызвав всеобщий гул облегчения.
– Из Москвы? – услышала Даша вопрос, но не сразу сообразила, что обращаются к ним.
Она отвела глаза от запотевающего окна и увидела пригвожденного к перилам чернявого юношу. Юноше было лет на вид немногим за двадцать, и смотрел он заинтересованно и на Дашу, и на Ольгу. Причём именно на обеих сразу. Как ему это удавалось при внешней обычности голубых глаз, Даша не поняла и замешкалась,