– Что вы, Надежда Матвеевна, куда мне, у меня же еще ни техники нет, ничего. Конечно, это моя мечта, но я думаю, что не справлюсь.
– Ничего, вот именно поэтому пора! К Татьяне надо долго идти, Татьяна – это такой бриллиант: в его гранях Пушкин, Чайковский, там эпоха, характер, там восприятие твое как молодого человека того, что было тогда дозволено девушке, а что нет, и представляешь, какой надо быть внутри горячей, какой надо быть открытой, в каком-то смысле наивно летящей над миром, чтобы написать в то время такое письмо Онегину. Ты будешь к Татьяне постепенно подходить, и, я думаю, это будет одна из лучших твоих ролей.
Она как в воду смотрела.
Позже, после того как несколько преподавателей: Атлантов[63], Мазурок[64], Милашкина[65] и мой педагог – Ирина Архипова[66] решили уйти из консерватории, не выдержав кропотливой работы с молодыми певцами, я стала заниматься с Еленой Ивановной Шумиловой[67], с ней мы больше были сосредоточены на вокальных аспектах, она, сама прекрасно исполнявшая партию Татьяны, помогала мне освоить те приемы, которые ей передал сам Мелик-Пашаев[68] в Большом театре. А Надежда Матвеевна – это основа. В моей творческой судьбе она вообще – основа основ. Это та школа, что была создана в России Умберто Мазетти и которую Малышева-Виноградова успела впитать и передать своим ученикам. Надежда Матвеевна познакомилась с Мазетти благодаря своему педагогу – в консерватории по классу рояля ей преподавал Константин Николаевич Игумнов[69]. Он был заведующий кафедрой, великий пианист, друг Рахманинова, Танеева, Скрябина[70], Чайковского. На той же кафедре был и Блуменфельд. Мазетти же, возглавлявший вокальную кафедру, преподавал Неждановой[71], Обуховой, Нине Кошиц[72] – любимой певице Рахманинова, с ним консультировались и Собинов[73], и Шаляпин. Итальянец болонской школы Мазетти как-то пришел к Игумнову и спрашивает: «Костя, кто у тебя есть из талантливых ребят, кто хотел бы освоить концертмейстерское мастерство и плюс поучиться у меня как ассистент преподаванию вокала?». И в числе трех талантливых была названа моя Надежда Матвеевна, которая в классе у Мазетти провела три года. Она занималась там со всеми великими, которых я перечислила, и она составила, со слов Мазетти, так называемые «сто три постулата Мазетти», которые в нашей с моим коллегой Константином Плужниковым[74] обработке изданы в книге «Маэстро Мазетти. Вокальные тайны».
Великий