«Дорогая и глубокоуважаемая мною мамаша!» – Так письменно обращался к безутешной матери недавно погибшей Галины К., находившийся под следствием житель Пензы, назовем его Равиль, подозреваемый в убийстве… этой самой Галины. – Всем сердцем, всей душой скорблю вместе с вами. И готов был бы задушить того подлеца, того негодяя, что лишил жизни бесценную нашу Галину. Я хотел взять на воспитание нашего с Галиной сына. Я бы сейчас всем сердцем согревал его. Но – увы! – судьба сложилась так, что в этом страшном злодеянии почему-то заподозрили меня. Видимо, сам Аллах посылает мне тяжкое испытание, и лишь Всевышний ведает, что я невиновен. Раз уж так сложилась моя несчастная судьба, я готов терпеть суровое испытание, чтобы исполнилась воля Аллаха. Но вы, дорогая мамаша, я знаю, не верите в то, что это я зарезал Галину. Вы знаете, как я любил вашу дочь. Как дорожил ею и сыном. Примите мои глубокие искренние соболезнования и т. д.»
– Свою исповедь, – комментирует это письмо Александр Васильевич Маюлов, – подозреваемый в убийстве Равиль писал собственно не к матери убитой, а для того, чтобы его послания прочитал следователь. Он знал и рассчитывал на то, что письма подследственных перлюстрируются, и хотел лишний раз посеять сомнения в душе следователя.
Почему же подозревали в зверском убийстве Галины К. её сожителя Равиля, отца её ребенка?
Об этом рассказывает Александр Евсеевич Вдовин, тогда начальник криминальной милиции Первомайского РОВД г. Пензы, а ныне начальника отдела безопасности УВД:
– В одном из домов на улице Кижеватова было совершено убийство молодой женщины. Преступник нанес своей жертве более двадцати ножевых ранений. Я одним из первых прибыл на место происшествия. Вместе с прибывшей оперативной группой увидел такую жуткую картину: рядом с трупом матери, в луже крови, стояла детская коляска, в которой пищал грудной младенец.
Внимательно изучив место происшествия, особенности нанесенных ран, я нарисовал в уме психологический портрет убийцы. Такое преступление мог совершить только близкий этой женщине человек. Поскольку ни следов взлома, ни признаков того, что в квартиру ворвался чужой, посторонний человек не обнаружили.
Зато сразу стало ясно, что такое множество ударов ножом беззащитной жертве мог нанести вспыльчивый, неуравновешенный человек, в порыве безудержнного гнева. Он не только стремился убить, но и отомстить за что-то женщине. Интуиция подсказывала, что это единственно правильная версия происшедшего. Как подтверждает мой профессиональный и жизненный опыт, первоначальная версия часто оказывается истинной.
Это вовсе не значит, что параллельно мы не отрабатывали другие версии. Как любит повторять Константин Петрович Рощин, тогда заместитель начальника по оперативной работе Первомайского РОВД: «С одной версией можно соскочить, как блин со сковороды».
Стали проводить опросы соседей, жильцов дома, матери этой девушки. И очень скоро вышли на Равиля, сожителя Галины, работавшим