Я усмехнулся.
– Вы в это не верите, Александр?
– Эти байки в сталкерской среде появились, когда ещё и военсталов не было. Трепались все, кому не лень, мол, среди военных чинов в России, Украине и Белоруссии есть теневое правительство, и оно использует эту самую Зону для влияния в мире. Но это чушь! Гораздо большая чушь, чем «Скорбящий Камень».
– Почему, Александр? – не унимался профессор.
Он семенил следом за мной, и когда я с пистолетом наизготовку входил в очередную тёмную комнату, осматривая через прибор ночного видения бесформенные кучи хлама, боязливо пятился обратно в коридор.
– У нас мало времени, – отвечать на нелепые вопросы я не собирался, – не отставайте.
– Так, может, вы мне дадите пистолет, а сами будете с автоматом? Так мы ускорим поиски, Александр.
– В помещении с автоматом неудобно, – отмахнулся я, – да и пистолет я вам не доверю, уж простите.
– Понимаю, Алекса…
Я остановился как вкопанный, и учёный, идущий следом, уже в который раз за сегодня налетел на меня. Звякнули, соприкасаясь с цевьём моего спецавтомата, металлические детали его обмундирования. Пытаясь отступить, он задел рукой крепления моего ПНВ, и тот, сорвавшись, полетел на бетонный пол. Любить вашу душу! Эхо рассыпало звук бьющихся деталей по мёртвому зданию. Отзываясь на грохот, тьма колыхнулась…
– Простите, Александр, я не…
– Замерли! – шикнул я на него. – Там кто-то есть…
– Где?
– В рифму ответить? Живо назад!
Я шагнул к стене и включил закреплённый под стволом пистолета фонарь. Мог отобрать у Шилова его «ночник», но не стал. Пока приладишь его на свой шлем…
Голубоватый луч метнулся в дальний угол, где коридор резко изгибался, уходя вправо. В полосе света на миг возникла человеческая фигура.
Я нажал на спусковой крючок. Хлопнул придушенный глушителем выстрел.
– Назад! Тут «язвенник»!
Профессор что-то сказал, но мне уже было не до его рассуждений. Мощности фонаря оказалось недостаточно, чтобы осветить весь коридор с чёрными провалами дверных проёмов. Там, в сгустившейся тьме, был враг. Враг, который затаился после моего первого выстрела.
– Включите свой фонарь, профессор, и дайте его мне, – скомандовал я, стягивая с плеча ремень автомата, – а пистолет возьмите. Будете прикрывать меня со спины.
Учёный ловко принял у меня из рук тяжеленный «Грач», выдернул из ременного чехла фонарь, встал со мной спина к спине. И я впервые пожалел, что про себя называл Шилова безмозглым, нерасторопным и постоянно подкалывал его. Теперь же учёный ничего лишнего не говорил, был предельно собран. Быть может, грозящая опасность так преобразила толстолобика, а может, он всегда таким являлся, да я не замечал.
В тёмной кишке коридора что-то зашуршало, и я выругался, понимая, что гарнитура переговорного устройства, так необходимая снаружи, мешает отчётливо слышать эти осторожные шорохи.
– Профессор,