Я прыскаю со смеху и закрываю рот.
– Или нет, – говорит Элизабет, отталкивая Рэйчел. – Мне больше по душе идея девичника. Только мы и никаких парней.
– У меня так каждое Рождество и бывает, – отвечаю я. – Помните прошлый год? Как я осталась без парня вечером накануне отъезда?
– Да, это было ужасно, – кивает Элизабет, но не сдерживается и начинает смеяться. – А потом он привел на зимний бал ту девчонку-хоумскулершу[2] с огромными буферами и…
Рэйчел прижимает палец к ее губам.
– Думаю, она помнит.
Я опускаю голову и смотрю на свой первый подарок в почти целой упаковке.
– Да я, в общем, его и не виню. Кому нужна любовь на расстоянии в праздник? Мне лично нет.
– Но ты же вроде говорила, что у вас на елочном базаре работает парочка симпатичных ребят? – спрашивает Рэйчел.
– Ага. – Я качаю головой. – Но папа в жизни не допустит, чтобы я с кем-то из них закрутила.
– Ладно, хватит разговоров, – говорит Элизабет. – Открывай подарки.
Я тяну за ленту, но в мыслях я уже в Калифорнии. Мы с Хизер дружим с тех пор, как себя помним – в буквальном смысле. Мои дедушка и бабушка с маминой стороны были соседями ее родителей. После смерти стариков мама и папа Хизер стали брать меня к себе на пару часов, чтобы мои родители могли передохнуть. В благодарность мои мама с папой присылали им шикарную елку, несколько рождественских венков и пару рабочих – помочь повесить гирлянду на крыше.
Элизабет вздыхает.
– Подарки. Ну пожалуйста.
Я рву упаковку с одного края.
Девчонки, конечно же, правы. Я бы рада провести в Орегоне хотя бы одну зиму, прежде чем мы окончим школу и разъедемся кто куда. Я же давно мечтала увидеть конкурс ледяных скульптур и все те интересные вещи, о которых слышу только со слов подруг.
Но каникулы в Калифорнии – единственная возможность повидаться с моей третьей лучшей подругой. Раньше я звала Хизер «зимней подругой», но давно перестала. Она лучшая, и точка. Прежде мы виделись еще и летом – я по несколько недель гостила у бабушки с дедушкой, но когда те умерли, это прекратилось. Теперь я переживаю, что не смогу радоваться празднику вместе с Хизер, зная, что в следующем году уже не вернусь.
Рэйчел встает и идет через сцену.
– Принесу кофе.
– Она открывает подарки, – кричит Элизабет ей вслед.
– Пока только твой, – откликается Рэйчел. – Мой с красной ленточкой.
В первой рамке, завернутой в упаковку с зеленой ленточкой – селфи Элизабет. Она высунула язык влево, глаза скосила вправо, каждая вторая ее фотография выглядит именно так – за это я ее и люблю.
Прижимаю рамку к груди.
– Спасибо.
– Не за что, – краснея, отвечает Элизабет.
– Открываю твой! – кричу я за сцену.
Рэйчел медленно идет к