Поэтому, когда стоял на трибуне, коленки не дрожали. За моей спиной был защитник рабочего класса «сам» Ельцин. И ветераны завода. Например, такой человек, как Даниил Павлович Гриншпун. Детдомовец, профессию получил в фабрично-заводском училище, оттуда – на завод, затем – фронт. Дошагал с пехотой до Берлина и снова на завод. Сколько его ни звали «демократические» власти поучаствовать в парадах Победы, ни разу не пошел на Красную площадь. Не хотел стоять рядом с предателями, которые развалили Советский Союз, завершив то, что начал Гитлер, и водрузили над Кремлем трехцветный власовский флаг. Ветеран-фронтовик поддержал мое желание исповедоваться на высоком собрании: «Ваня, давай, жми их!». Я и жиманул, как краснозвездный танк под Берлином.
Прошло некоторое время, может неделя, может две, и на заводе администрация объявляет сокращение кадров. Из более двадцати тысяч человек сократили одного. Нетрудно догадаться, кто был этим избранником судьбы. Директор заводского ПТУ готов был взять меня преподавателем истории и обществоведения, но городское управление профтехобразования не дало благословения. Его начальник некогда работал на заводе, и до него, наверное, дошли нелестные слухи. «Вы же не историк по образованию», – улыбчиво, но без намека на дискуссию сказал он, давая от ворот поворот.
Была попытка попасть к Ельцину, несколько дней подряд до полуночи топтался у дверей его приемной, и там облом. Принял Владислав Долгушин, секретарь парткома 4-го таксомоторного парка, который находился под Киевским мостом, рядом с гостиницей «Украина». Покатался немного с наставником и сел за руль 24-й «Волги». Москву, естественно, «мигрант» из Белоруссии, где я родился и вырос, ни фига не знал. Машина сто раз битая-перебитая. Бывало, еду чинно и благородно по Садовому кольцу, вдруг железный конь начинает нервно чихать и бездыханно замирает на месте. Поднимаю капот и вижу: ржавый провод отвалился от аккумулятора. Стою посередине Садового кольца, что делать? Смотрю, вокруг меня уже куча советчиков собралась, побросали рядом свои машины и ломают головы, как оживить мою старушку. Покумекали, порылись в загашниках, и моя кормилица задышала: у кого-то нашелся запасной провод. Как бы там ни было, но советы в стране Советов работали, были не пустым словом.
Я не столько рулил, сколько торчал в ремонте, вместо двенадцати часов приходилось