Снова придя в чувство, она обнаружила себя в незнакомой комнате, больше похожей на каморку. Одетая, она лежала в узенькой кровати под коротеньким одеялом, из-под которого беспомощно торчали босые ноги. В крошечное отверстие под потолком протискивался яркий солнечный луч, норовя пощекотать пятки. Лёля пошевелила пальцами, прогоняя назойливый луч. Зевнув, попыталась сфокусировать блуждающий взгляд на конкретном предмете. Получалось неважно. Перед глазами расплывалась темная громада деревянного шкафа, косым боком подпирающего облезлую стену. Через некоторое время удалось различить низенькую раковину, сиротливо притулившуюся в углу. «Детская, – подумала Лёля, протирая глаза, – слишком уж маленькая, как, впрочем, и все остальное». На раковине инородным телом синела знакомая веселенькая косметичка в белый горошек, пристроенная чьей-то заботливой рукой. «Надо умыться», – решила Лёля, сползая с кровати, и вдруг сообразила, что раковина – вовсе не раковина, а допотопный биде, непонятно по каким причинам оказавшийся в жилой спальной комнате. «Ну, и нравы! – поморщилась Лёля, брезгливо подцепляя любимую косметичку двумя пальчиками. Увесистая косметичка предательски выскользнула, тяжело брякнув об пол. Старенькая застежка не выдержала и отвалилась. Тушь, блеск для губ, карандаш для бровей наперегонки покатились под кровать. Лёля плюхнулась на колени, неуклюже поползла собирать свое богатство, больно стукнулась головой о железный каркас кровати. Мысли, ползающие в голове ленивыми сороконожками, резко подпрыгнули, мгновенно увеличив скорость движения. «Мебель из пионерского лагеря», – сердито думала Лёля, потирая ушибленное место. Отбросив косметичку, в два шага преодолела расстояние до двери, повернула ржавый ключ, торчащий в замочной скважине, выглянула в коридор.
Тишина… Только где-то внизу негромко жужжит пылесос.
Крошечная площадка, три одинаковых двери, деревянная лестница вниз.
Сунув ноги в сценические босоножки на высоченных каблуках, стараясь не шуметь, Лёля спустилась на первый этаж, и, к счастью никого не встретив, выскочила на улицу. Прочь отсюда! Прочь!
Обычный шум большого города мгновенно вернул ощущение реальности. Будничная жизнь текла мимо потоком разноцветных машин и пешеходов. Тюремное окошко и биде на миг показались всего лишь ночным недоразумением.
«Ни за что туда не вернусь! – думала Лёля, инстинктивно сжимая кулаки. – Сейчас немножко пройдусь, а потом что-нибудь придумаю! Только без паники!» – и она поковыляла в ту сторону, где в просвете между домами угадывалась многолюдная городская площадь.
На площади, удобно устроившись в плетеных креслах под веселыми пестрыми зонтиками, пили кофе беззаботные горожане, улыбаясь солнцу, летнему дню и еще чему-то своему. Трудно было поверить, что здесь, в двух шагах от каморки на чердаке люди просто живут, читают газеты, разговаривают на своем, всем понятном языке и даже не подозревают о том,