Я иду по относительно небольшому залу в сто двадцать метров, киваю множеству знакомых лиц и подхожу к столу с фишками.
– Привет, Виктор, – кивает мне лысый мужчина за сорок, с тройным подбородком, сидящий за столом со стопками фишек.
– Федор.
– Что, поменял числа?
– В смысле?
– В прошлом месяце приходил по нечетным.
– Это был прошлый месяц.
Меняю двадцать тысяч на фишки и иду к единственному столу с рулеткой в этом официально не существующем заведении. Мое счастливое место свободно. За столом только двое, какой-то топ-менеджер, который находится на первой стадии игорной зависимости, поэтому постоянно проигрывает. Когда он пришел сюда впервые, на его руке были Ulysse Nardin, теперь они перекочевали к барыге, который вечно зависает в двадцать одно и скупает все ценное у игроков. Второго же, не похожего ни на один тип игроков, я вижу впервые – неудивительно, ведь я сменил числа. С апреля я прихожу по четным, и так будет до середины мая. Когда сидишь на азартных играх так же плотно, как нарик, продающий осенью последние сапоги престарелой больной матери, лишь бы хватило на дозу, тут становится важным все: даты, в которые ты приходишь, время, когда садишься за стол, одежда, которая на тебе, и, конечно же, счастливое место за столом. Я знал одного парня, у которого были счастливые носки, и, разумеется, он их не стирал. Разница между мной и всеми нариками лишь в том, что их презирает общество, для него они лишь куча отбросов, которых неплохо было бы накачать тетродотоксином. Люди же как я – это люди, которых уважают, их пускают в лучшие рестораны, банки дают кредиты, а женщины – номера своих телефонов.
Я не новичок в этом деле, у меня есть записная книжка, куда я записываю все даты – даты, в которые на следующий год я приду в это казино, или, наоборот, не приду никогда. Так, двадцать второго апреля я выиграл тысяч сто пятьдесят, тогда я решил прийти в следующий раз в число, которое делится на два, это было двадцать восьмое, и мне снова повезло, я играл часов пять как заведенный и поднял тысяч триста. Как человек, уделяющий внимание мелочам, я заметил, что эти оба раза был в синем кардигане. В следующий раз я пришел второго мая, это было воскресенье, и народу было битком. Я не обратил внимания на какие-то мелочи, говорящие, что не нужно играть сегодня, – слишком был возбужден после предыдущего выигрыша. Сначала я не смог сесть на любимый стул, обитый красным потрескавшимся кожзамом, и кардиган мне не помог, я проигрался так, что потом еще месяц раздавал долги. И что бы сделал новичок? Он разорвал бы кардиган, отдал бы его бомжу, но только не я. Я записал все даты и отложил кардиган до следующего года, чтобы сегодня, двадцать второго апреля, надеть его снова.
Я завожу будильник, чтобы не играть больше трех часов, даже если будет чертовски везти. Я начал это делать после того, как летом засел в казино в субботу