Довольный, что задал общинам перцу, король Яков все-таки некоторое время оставался растерянным. Семьсот тысяч фунтов стерлингов он получил. Такая значительная, даже непомерная сумма лучше всяких доводов разума и осознания незыблемости английских традиций доказывала ему, что с общинами куда выгоднее дружить, чем враждовать, что именно дружба с ними принесет ему весьма ощутимый доход и покой. К несчастью, разум маленького человека с большой головой и кривыми тонкими ножками был слишком слаб, взамен разума природа и воспитание наделили его непомерным упрямством. Даже понимая, что куда лучше дружить, он никак не мог и не хотел согласиться дружить с теми, в ком видел ничего более, как бунтующих подданных, обязанных покориться своему королю. Он жаждал их покорить, подмять под себя, заставить исполнять свое любое желание, платить тогда, когда ему нужны деньги, и платить столько, сколько он изволит им указать. Правда, он правил этой страной уже восемнадцатый год и начинал понимать, что никого ему не покорить, не подмять под себя и не заставить исполнять его бестолковые прихоти.
Он бросился плакаться на свое невыносимое положение к испанскому послу Гондомару. Испанец не мог и представить себе, чтобы какие-то представители нации чего-то не то что бы требовали, а хотя бы о чем-то робко просили своего короля, тем более не мог представить себе, чтобы испанский король стал выслушивать каких бы то ни было представителей нации. В Испании нация благоговейно молчала, купаясь в награбленном золоте и серебре, чтила своего короля, организатора великих открытий, завоеваний и ограблений, и с готовностью исполняла любое его повеление по части новых открытий, новых завоеваний и ограблений, и вот неоспоримый результат этого единственного, без сомнения, справедливейшего порядка вещей: нынче Испания первая, самая сильная, самая богатая, самая непобедимая из европейских держав. Понятно, что испанский посол Гондомар, указав на благой пример своего короля, только что не приказал английскому королю без промедления наказать мятежные общины, в противном случае пригрозил навсегда покинуть эту варварскую страну:
– Моим долгом было бы так поступить, ведь вы перестали бы быть королем, а я не имею здесь войска, чтобы самому наказать этот народ.
Восемнадцатого декабря, две недели спустя, не подозревая о тайных совещаниях короля с испанским послом и гнусных советах испанского посла королю, палата общин подавляющим