– Так заповедал Христос.
– Где же казна?
– Она не моя и не твоя.
– Ты прав, она не твоя. Но почему не моя?
– Она монастырская, общая. Была здесь и останется здесь. Я могу висеть, пока не умру.
Генрих сказал:
– Опустите его.
Подручный дернул конец, распустил узел и осторожно ослабил веревку, пока ноги аббата не коснулись каменных плит и снова её закрепил, чтобы аббат мог стоять. Генрих сказал:
– Теперь не висишь. Где же казна?
Аббат потянулся, расправляя застывшее тело, скривился от боли и промолчал, как будто не мог говорить.
Генрих внимательно посмотрел на него и приказал:
– Дайте вина.
Следователь вскочил, нацедил полную кружку и протянул её королю. Генрих поморщился:
– Не мне, а ему.
Аббат сделал несколько жадных глотков и остановился, видимо, не желая пьянеть. Генрих с одобрением посмотрел на него:
– Теперь говори.
Аббат облизнул влажные губы, вздохнул глубоко и уже ясным голосом возразил:
– Не скажу.
– Почему?
– Деньги братии. Ты не имеешь права на них.
– Я король.
– Платить тебе я не обязан.
– Ведь ты платишь римскому папе.
– Он глава церкви.
– Меня признал главой церкви парламент.
– Парламент мне не указ.
– Не король. Не парламент. Кто же тогда?
– Папа и епископ, назначенный им, но не ты.
– Однако, ты подданный английского короля!
– Нет, я подданный римского папы! Только его! Никому другому я не обязан служить!
– А Господу?
– И Господу тоже.
Генрих сделал повелительный жест:
– Поднимите его.
Подручный схватил веревку, резко дернул её. Аббата точно подбросило вверх, но не высоко. Почерневшие пальцы ног слегка касались каменных плит.
– Довольно. Ты выводишь меня из терпения. Где твои деньги?
Аббат кривился от боли в вывихнутых руках, но молчал.
– Где твои деньги?
– У меня нет ничего.
Генрих махнул, и аббата подняли выше.
– Где твои деньги?
Из расширенных глаз аббата выкатились две слезы.
– Где твои деньги?
Молчание выводило Генриха из себя. Он вскочил на ноги и закричал:
– Хорошо! Я уйду! Он возьмет паклю, вымочит в масле, положит на темя тебе и подожжет. Так вы пытаете еретиков. Посмотрим, понравится ли это тебе.
Лицо аббата исказилось от ужаса. Он прохрипел:
– Хорошо. Я скажу.
– Опустите его. Говори.
– В моей келье… Фреска на задней стене… Рожденье Христа… Справ из ясель на Спасителя смотрит бычок… Нажмите на рог…
Следователь вскочил и крикнул солдат. По ступеням лестницы застучали их сапоги.
Генрих презрительно усмехнулся:
– Вот видишь, как это просто. Из чего было мучить себя. В самом деле, служи Господу, а не золотому тельцу.
Он медленно поднялся по лестнице, прошел коридором и вышел во двор. Солнце сияло. Шумели старые липы.