И стал двоим тюрьмой твой дом. /Но Смерть веду я: / Умрешь ты, мертвый; вН ем, живом, / Тебя найду я… т. е. «Мертвый умрет» (3, 550);
(умершая) плакала не раз /Над тем, кто мертв…, т. е. инверсивы «Мертвая жива, живой мертв» (2, 405);
от лица Любви: Со Мной умерший жив со Мной, т. е. «Умерший жив» (1. 89);
В ночь зимнюю пасхальный звон ловлю, / Стучусь в гроба и мертвых тороплю, /Пока себя в гробу не примечаю…, т. е. «Живой мертв» (2, 139); Стала в небе кликом ранним / Будить человека: / «Скоро ль, мертвые, мы встанем /Для юного века!», т. е. «Живые мертвы, но оживут» (4, 33); встанем – контекстуальный заменитель оживем; здесь вычленим также каркас живые оживут, т. е. инверсив к мертвый умрет. Смерть – повитуха; в земле – новая нам колыбель…, т. е. «Смерть рождает» (3,30).
По приведенной серии предикативных сочетаний из одной пары антонимов отчетливо видно, что в комбинации с синтаксическими Иванов стремился антиномизировать и грамматические взаимоотношения лексем. В частности, Иванов, как того и следовало ожидать, стремился антиномизировать в соответствии с метафизической установкой символизма на преодоление «владычества» времени взаимоотношения между языковыми временами. Аналитическое течение языковых времен может обращаться Ивановым вспять, времена могут обмениваться векторами своего соотносительного движения, останавливаться, отождествляться и – в пределе – «сниматься» в безвременной вечности (Совьются времена – в ничто; замрут часы – 2, 289; К своим верховьям хлынут времена – 3, 224).
Требуемая метафизической установкой игра с временами велась и в непредикативных конструкциях, но там она осуществлялась в основном за счет собственно лексических средств, в частности, за счет антиномического заполнения валентностей. См., например, трансформацию непредикативного сочетания с аналитическим заполнением валентности проститься до завтра в символически-антиномичное по временному параметру сочетание проститься до вчера, в котором как бы сменен вектор аналитического движения времени: …Прости! /До тесной прости колыбели, /До тесного в дугах двора, – / Прости до заветной цели, /Прости до всего, что – вчера» (2, 275). Вместе с конструкцией прости до вчера здесь одновременно даны и антиномизированные конструкции прости до сейчас (до тесного в дугах двора) и прости до рождения (до колыбели), т. е. использовано характерно ивановское нанизывание нескольких антиномических конструкций на единый синтаксический стержень. Дана здесь и аналитическая норма – прости до цели, создающая фон для антиномического звучания всего фрагмента.
В сфере же предикативных конструкций Иванов присоединяет к лексическим способам игры с временами синтаксические и грамматические средства. Применяется, в частности, комбинация из лексических и синтаксических средств. Так, в целях искомого отождествления времен Иванов часто использует специфические синтаксические свойства тождественного