У Аллилуевых была не очень простая семья, и отношения с матерью складывались не всегда ровно. Ольга Аллилуева, красивая до умопомрачения грузинка цыганских кровей, так любила свободу, что удержать ее было невозможно. Муж махнул рукой и просто сказал:
– Гуляй. Нагуляешь и принесешь в подоле – утоплю.
И Ольга гуляла. Приходила домой пьяная, ссорилась с мужем, одергивала дочь. И улыбалась чуть безумной улыбкой, свойственной всем цыганам. Словно они поцеловались с чертом, и тот запечатлел на их губах гениальную особенность – несмотря ни на что, улыбаться перед лицом любых невзгод.
Была ли Надежда в мать хоть чем-то? Была. Пожалуй, выдержкой. Белоснежными зубами. И острой чувственностью. Немного, но для того, чтобы сорваться замуж в восемнадцать лет, достаточно.
В 1918 году Надежда Аллилуева вступила в партию и начала работать в Совнаркоме. Секретаршей, машинисткой, помощницей. Юная невеста Джугашвили была тихой и исполнительной. Означало ли это, что она была бессловесной?
Однажды она подписала заявление в поддержку одного старого большевика, которого обвинили в том, что он при исполнении должностных обязанностей, воспользовавшись своим служебным положением, использовал в личных целях часть ценного груза, предназначенного для Московского отделения.
Сталин тогда озверел, а Надежда твердо посмотрела ему в глаза и спокойно произнесла:
– Это произвол. Он не виноват ни в чем.
За такие слова другую бы тут же пустили в расход, но Сталин промолчал. К этой черноглазой девушке у него было странное отношение: с одной стороны, он ее любил, а с другой – мог спокойно позволить себе в ее адрес площадную брань. С точки зрения психологии семейных отношений речь может идти о неудовлетворенности как эмоциональной, так и физической. А вот с точки зрения психологии власти мы имеем феномен, когда носитель авторитаризма личностного (Джугашвили) сталкивается с несгибаемым сопротивлением того, кто никак не слабее его (Аллилуева). И в отношениях намечается замкнутый круг, разорвать который можно только насильственным методом.
В 1919-м они поженились.
Был ли это неосмотрительный шаг? Или тот самый случай, когда брак позволяет найти полное взаимопонимание и погасить искру неудовольствия друг другом? Что же касается брака Надежды, то было невозможно прогнуть ее волевую натуру. Она уважала мужа. Боялась. Выполняла его