«О дитя мое, – сказал везирь, услышав его речи, – не слушайся своей души: ты ввергнешь себя в опасность. Земли в запустении, и я боюсь для тебя последствий злой судьбы».
Потом он положил мешок Нур-ад-дина на своего мула и, захватив чепрак и коврик, взял Нур-ад-дина с собой в свой дом. Он поселил его в нарядном помещении и оказал ему уважение и милость, и почувствовал к нему сильную любовь, и сказал ему: «О дитя мое, я стал старым человеком, и у меня нет детей мужского пола, но Аллах послал мне дочь, равную тебе по красоте. Я не допустил к ней многих женихов, но любовь к тебе запала мне в сердце; не согласишься ли ты взять мою дочь себе в служанки, чтобы она ходила за тобою, а ты был ей мужем? Если ты согласен на это, я пойду с тобою к султану Басры и скажу: «Вот сын моего брата», – и приведу к тому, что ты будешь назначен везирем на мое место, а я сам стану сидеть дома; я старый человек».
Услышав слова везиря Басры, Нур-ад-дин опустил голову и сказал: «Слушаю и повинуюсь!» И везирь обрадовался и приказал своим слугам поставить ему еды и украсить большую приемную комнату, где обычно справлялись свадьбы эмиров. Потом он собрал своих друзей и пригласил вельмож царства и басрийских купцов и, когда они явились, сказал им: «У меня был брат, везирь в египетских землях, и Аллах послал ему двух сыновей, а мне, как вы знаете, Аллах послал дочку. И мой брат завещал мне выдать мою дочь замуж за одного из его сыновей, и я согласился на это; и когда настало время выдавать дочку замуж, он прислал одного из своих сыновей, вот этого юношу, что присутствует здесь. И по прибытии его ко мне я решил написав его брачный договор с моей дочкой, и он войдет в мой дом, так как он лучше, чем кто-нибудь чужой. А после этого если он захочет, то останется со мной, а если пожелает уехать, я отправлю его с моей дочерью к его отцу».
И все сказали: «Ты отлично решил!» – и посмотрели на юношу, и он им понравился, когда его увидели. И везирь призвал свидетелей и судей, и написали брачную запись, и зажгли куренья, и выпили сладкого питья, и побрызгали розовой водой, и ушли, а везирь велел своим слугам взять Нур-ад-дина и свести его в баню. И он дал Нур-ад-дину платье из своих собственных одежд и послал ему полотенца, чашки, курильницы и то, что ему было нужно; и когда Нур-ад-дин вышел и надел одежду, он стал подобен луне в четырнадцатую ночь месяца. И, выйдя из бани, Нур-ад-дин сел на мула и ехал, не останавливаясь, до дворца везиря, и, войдя к везирю, поцеловал ему руки, и везирь приветствовал его…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двадцать первая ночь
Когда же настала двадцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь поднялся навстречу Нур-ад-дину и приветствовал его и сказал: «Войди сегодня вечером к твоей жене, а завтра я отправлюсь с тобою к султану, и я ожидаю для тебя от Аллаха всякого блага». И Нур-ад-дин поднялся и вошел к своей жене, дочери везиря.
Вот что было с Нур-ад-дином.