Инцидент почти завершился. На шум уже сбегались повара, охрана санатория, властная тетка с административным голосом наводила порядок в гардеробе. Вспыхнувшее насилие утихло так же внезапно, как и началось. Анжела, почти пришедшая в себя, всхлипывала, разглядывая сломанный ноготь. Андрей Виленович (живой, слава богу) ойкнув, оперся на руку Натальи.
Рыбьеглазый, отряхивая на ходу капли вина с рукава, направился со своей компанией к выходу, видимо, проветриться, но остановился около поднявшегося с колен отца девушки. Мельком взглянув на Наталью – та вздрогнула, взгляд был нехороший, липкий и в то же время безразличный – ткнул пальцем в грудь пожилого человека:
– Праздник испортил, и на меня руку поднял. Ответишь, падла, – и, повернувшись на каблуках, ушел, уронив на пол комок мятых купюр.
– Что случилось, Андрей Виленович, вы можете рассказать? – Наталья была напугана не меньше Анжелы и не пыталась это скрыть.
– Уже все хорошо, Наташа, успокойтесь. Наша принцесса, – приводя себя в порядок, Атанов кивнул он в сторону дочери, – жива и, как видите, невредима. Пожалуй, она вела себя неосмотрительно, дала вот этой компании (кивок в сторону двери) повод подумать о себе гм… плохо и получила урок. Ваш покорный слуга успел вовремя, остался цел, но ему не помешала бы свинцовая примочка. Пойдемте отсюда.
Те давние события цвета гепатита отложились в памяти прочно, не сотрешь. Далеко не все детали оказались известны Наталье – все же родственником или близким другом семьи Атановых она не была. Однако и поверхностный анализ давал пищу для невеселых размышлений – присутствовали странности. Еще там, в санатории, испуганная главврач Вера Анатольевна, прибежавшая в номер к Атановым, сбивчиво объяснила, что рыбъеглазый – это Константин Викторович Нестерюк, очень важный чиновник и новый владелец санатория, купленного за смешную, как потом выяснилось, сумму по результатам конкурса, проведенного правительством области. Приезжал же Нестерюк с благородной целью осмотра новых владений. Ну, и заодно отметить с компанией покупку.
– Вы уж войдите в наше положение, – руки у главврача, женщины явно предпенсионного возраста, подрагивали, – нам ни в коем случае нельзя вступать в конфликт с новым хозяином (Наташу передернуло от этого слова). Ведь у нас все на честном слове держится: и коллектив уязвимый, и санаторное хозяйство сложное, и лечебная