– У вас потрясающая коллекция! – затараторила юная сотрудница его бывшего коллектива, осчастливленная знакомством с very important person. – Вы так любите бабочек!
– Вы даже представить себе не можете, как я их люблю, – ответил Аристарх, в упор глядя на нее.
А с чего вы начинали свою коллекцию? Где поймали самую-самую
первую?
Видите – ли… кто кого в этой жизни поймал, это всегда большой
вопрос. Правда, ребята? – Аристарх подмигнул бывшим сослуживцам и удалился, помахав им на прощание рукой.
Странно, но в его голосе всем померещилась грусть.
Не все деревья одинаковые
Оглядываясь назад, постоянно вспоминаю тот вечер.
…Это была любовь с первого слова. Влюбиться с первого взгляда у нас невозможно.
В тот знаменательный вечер, получив, как и все мужчины, на работе флакон духов для жены, как всегда, «Шанель», теперь уже номер пятьсот (каждый год эта древняя фирма разрабатывает одну-две новые вариации), я скользил по туннелю домой, решительно ничего нового не ожидая. Я прекрасно знал, как пройдет вечер.
В уютном домике (анахронизм, конечно, но это прихоть финансиста, пожертвовавшего когда-то на строительство нашего города), на сияющей чистотой кухне меня ждет ослепительно красивая женщина. Стол накрыт. И дом, и эта женщина не те, что вчера. Но иногда я начинаю в этом сомневаться. Ведь стоит лишь открыть дверь, как она произносит всегда одни и те же слова: «Добрый вечер, дорогой! Ты устал? Сейчас будем ужинать».
Правда, одного взгляда в окно достаточно, чтобы сомнений не было – тёмные силуэты деревьев медленно проплывают мимо. Подчиняясь генератору случайных чисел, гигантский круг, на котором расположены дома, непрерывно крутится. То быстрее, то медленнее… То, остановившись на мгновение, начинает крутиться в обратную сторону.
А гигантский центр, где мы, мужчины, работаем, и цилиндрические туннели, ведущие к домикам, напоминающие мне рукав старинного аэропорта, неподвижны. Поэтому тот дом, что был вчера, и та женщина сегодня уже уплыли.
Иногда во мне пробуждалось почти непреодолимое желание ответить на ежевечернее сияющее приветствие грубостью. Но я позволял себе только вопрос:
– Как тебя зовут?
Реакция всегда одинаковая. Испуганное недoумение. Ещё бы. Имена отменили двести лет назад.
Я прекрасно понимал, чем рискую, задавая этот вопрос. Когда-нибудь какой-нибудь из этих лучезарно улыбающихся, штампованных женщин взбредет в голову донести на меня. Но, кто знает – может, именно этого я и хотел…
В последнее время всё мне стало безразлично. Всё, что могло случиться, лучше, чем это. Двести лет подряд тебя встречают одними и теми же словами. Не знаю, можете ли вы себе это представить.
В тот вечер, войдя в дом, я удивился – свет на кухне не горел.
Я не сразу заметил ее в темноте. Она стояла у окна.
– Добрый вечер, –