Проходя мимо лицевых окон, Кречет стукнул в ставню, обошел дом, поднялся на крыльцо, для порядка еще раз постучался в дверь и вошел.
Окон в сенях не было, и потому там всегда царил полумрак. На веревках вдоль стен висели пучки трав, сухие, чуть подсохшие и еще совсем свежие. Пахло полынной горечью. Засвербило в ноздрях, захотелось чихнуть. Кречет потер кулаком нос, сдерживая рвущийся чих, но все же не удержался и чихнул. И еще раз. И еще. Забористые букеты у колдуна!
Он с трудом нашарил ручку и открыл дверь.
Вигор сидел на кровати и разглядывал свою ладонь. Кречета поразило выражение лица колдуна. Тот смотрел на свою кисть так, словно видел на ее месте – вместо нее – уродливую клешню, или щупальце, или еще что-то более страшное, чуждое…
Кречет кашлянул, чтоб привлечь к себе внимание, и спросил:
– Ты готов?
Вигор вздрогнул, глянул на гостя, быстро спрятал руку за спину.
– Куда? Зачем? А! Ты, Кречет! Конечно! Сейчас.
Он встал, ногой запихнул под кровать валяющееся на полу одеяло.
– Иду, иду. Заснул вот. Сейчас. Погоди.
Вигор выглядел растерянным и, пожалуй, испуганным. «Странно», – подумал Кречет. Он подозрительно принюхался и спросил:
– Чем это у тебя пахнет? Паленым, вроде. Печь что-ли топил? Так ведь лето еще.
– Да это так. Случайно, – ответил Вигор, ничего не прояснив и торопливо ушел за перегородку – на кухню. Кречет последовал за ним.
На кухне, как и в сенях, висели вдоль стен душистые веники трав. На грубых полках стояли какие-то странных форм баночки, горшочки, все в пыли, в паутине – видно было, что хозяин давно ими не пользовался. Рядом с посудой непонятного назначения лежали книги. Много книг. Штук пятнадцать или даже еще больше. Толстые, громоздкие, они едва помещались на полке – того и гляди свалятся. За всю свою долгую жизнь Кречет никогда не видел столько книг сразу. Ни у кого. Только здесь у Вигора. И, сколько он помнил, всегда они лежали вот как сейчас – в четыре стопки, а два фолианта уж особо толстых стоят, прислонившись друг к другу домиком. И на всей этой учености лежит толстый, многолетний слой мохнатой книжной пыли.
Вигор оглянулся на Кречета, хотел что-то сказать, но осекся, отвернулся, потянулся рукой к пучку каких-то трав, что висел около серой печи, вздрогнул вдруг всем телом, да так сильно, что металлические кольца в ушах колыхнулись, оттягивая и без того длинные мочки и сделал неуверенное незаконченное движение – резкое, будто хотел спрятать ладонь, чтоб не увидел на ней Кречет чего-то. А чего там можно увидеть? Худые узловатые пальцы. Бледная тонкая кожа в коричневых пигментных пятнах. Ногти желтые, неровные, корявые. Рука старика. У него у самого тоже почти такие.
– Ну, что? Долго тебя еще ждать? – спросил Кречет. – Опаздываем. Дварф наверняка там за обе щеки уплетает…
– Сейчас, – ответил Вигор, содрал дрожащими пальцами траву со стены, оторвал пару сухих листочков, раскатал, размял на ладони, понюхал, лизнул, покачал головой одобрительно, прислушиваясь