А этот бедуин был сын разврата, пресекающий дороги и предающий друзей, разбойник, коварный и хитрый, и не было у него ни сына, ни дочери; он только проезжал по дороге и встретил эту бедняжку по предопределению великого Аллаха. И бедуин всю дорогу разговаривал с нею, пока не вышел из города Иерусалима в окрестности и не встретился со своими товарищами. И оказалось, что они уже снарядили верблюдов. И тогда бедуин сел на верблюда, посадил Нузхат-аз-Заман сзади себя, и они ехали всю ночь. И Нузхат-аз-Заман поняла, что его слова были хитростью против неё и что бедуин её обманул, и она плакала и кричала полную ночь, а они ехали по дороге, направляясь в горы, так как боялись, что их кто-нибудь увидит.
И когда настало время, близкое к рассвету, они сошли с верблюдов, и бедуин подошёл к Нузхат-аз-Заман и сказал ей: «О горожанка, что это за плач? Клянусь Аллахом, если ты не замолчишь, я буду тебя бить, пока ты не погибнешь, о девка из города!» И, услышав эти слова, Нузхат-аз-Заман почувствовала отвращение к жизни и пожелала смерти. И, обратившись к бедуину, она воскликнула: «О скверный старец, о седой из геенны! Я доверилась тебе, а ты обманул меня и хочешь меня измучить!» А бедуин, услыхав её слова, закричал: «О девка, и у тебя есть язык, чтобы отвечать мне!» И он подошёл с бичом и стал бить её, восклицая: «Если ты не замолчишь, я убью тебя!» И Нузхат-аз-Заман на время умолкла, а затем она вспомнила брата и своё былое благоденствие и тайком заплакала.
А на другой день она обратилась к бедуину и сказала ему: «Как это ты сделал со много такую хитрость и привёл меня в эти пустынные горы? Чего ты от меня хочешь?» И когда бедуин услышал её слова, его сердце ожесточилось, и он воскликнул: «О скверная девка, и у тебя есть язык, чтобы отвечать мне!» – и, взяв бич, опустил его на её спину и бил её, пока она не обеспамятела. И тогда девушка припала к его ногам и стала целовать их, и старик отбросил бич и принялся её ругать, говоря: «Клянусь моим колпаком, если я увижу или услышу, что ты плачешь, я отрежу тебе язык и засуну его тебе в кусе, о городская девка!»
И Нузхат-аз-Заман смолчала и не ответила ему, так как ей было больно от побоев, и она села на корточки и спрятала голову в ворот рубахи и стала думать о своём положении и о том, как она унижена после величия и сколько испытала побоев. И вспомнив о своём брате, который болен и одинок, и о том, что они оба на чужбине, она облила щеки слезами и заплакала тайком и произнесла:
«Обычай судьбы таков: то к нам, то от нас идёт;
Недолго судьба людей в одном положенье.
Всему, что на свете есть, предельный назначен срок,
И