– Хороший доктор, внимательный… – неубедительно промолвила Анжела, которая только что вернулась со двора и внесла в палату резкий запах табака.
Нюхнув его, Шабункова сморщилась, а потом, прикрыв рукой рот, бесцеремонно взяла Анжелу за ворот и выставила из палаты.
– Вон! – сказала. – Проветришься, тогда заходи! Здесь больница, а не уборная.
Вот тут женщины единодушно оказались на стороне Шабунковой, но вслух никто ничего не сказал. Все, видимо, с нетерпением ждали, что же будет дальше. Анжела не собиралась сдаваться: она сразу же, как только пришла в себя за дверью, опомнилась, прорвалась в палату и агрессивно пошла в наступление на новенькую:
– Не распускай руки, сказала! Мне одно слово замолвить Рафику, и он сотрет тебя в порошок! Знай, с кем!..
Шабункова на удивление спокойно посмотрела на Анжелу и так же спокойно поинтересовалась:
– А что… а что случилось, красавица?
– Ничего!
– Тогда проходи, садись. Ты тоже мне будешь нужна.
Анжела шмыгнула носом и молча села на табуретку, приставленную к ее кровати. Шабункова посмотрела на нее, переспросила:
– Значит, говоришь, доктор хороший и внимательный?
– Ну, я так и сказала, – Анжела кашлянула в кулачок.
– А мы сделаем так, что он будет еще более хорошим и внимательным, – Шабункова окинула взглядом присутствующих. – Да, мои подруженьки?
– С какого это времени? – хмыкнула Валентина.
– Внимание! Вопросы задаю я! Нас сколько человек в палате? Правильно: пятеро. Если по сорок тысяч сбросимся, получается двести тысяч. Ого! Неплохой презент, скажу я вам. Порадуем Сергея Ромуальдовича, а, женщинки? Вижу, вы не против. Конечно, что теперь те сорок тысяч для одного человека, а вот когда двести для одного – это, засвидетельствую, уже нечто. С кого начнем? Пускаю шапку по кругу. Что это я – с кого начнем? Конечно, с меня. Сказал «а», говори и «б». – Она взяла из сумочки деньги, отсчитала необходимую сумму и, держа две бумажки по двадцать тысяч рублей на вытянутой ладони, поднесла руку к Петровне.
Петровна, к удивлению остальных, потянулась за кошельком. То же самое сделала и Валентина. Хотя и не сразу, немного поколебавшись, Анжела отказалась:
– Мне на сигареты надо.
Шабункова посмотрела оценивающим взглядом на ее старые и черные от грязи, когда-то желтые сланцы, согласно кивнула:
– Все понятно. Ну, а ты, бабушка?
Стефановна сделала вид, что она вообще не понимает, чего от нее хотят.
– А?