Поднялся ветер, расшатал грушу, и Сазончик мертвой хваткой вцепился в её ствол. Потом сыпанул словно из ведра дождь. Мужчина вдруг почувствовал, что больше так не выдержит – вот-вот упадет на землю, брякнется так, что останется от него одно мокрое место. Все же, прислушавшись к внутреннему голосу, Сазончик крикнул в ту сторону, где исчезла жена:
– Моя!.. Моя работа!.. Моя!.. Ты слышишь, Маруся?.. Моя работа!..
И тут он увидел, как сынишка соседки приставил лестницу к груше – и как только дотащил, совсем же мал, – и, задрав вверх голову, предварительно оглядевшись по сторонам, радостно скомандовал:
– Слезайте, дядя!..
Сазончик и сам не помнил, как очутился на земле. Ноги сильно затекли, и он не сразу сделал шаг, второй. Но ему хватило расстояния, чтобы прижать к себе мальца, погладить его мокрую голову.
– Спасибо, сынок… Большой расти…
И только когда он повернулся в сторону своего дома, увидел жену, которая стояла под дождем и отрешенно смотрела на них обоих.
Улица Бабушкина
У него действительно такая фамилия – Бабушкин. Только, в отличие от известного революционера, он был не Иваном Васильевичем, а Петром Михайловичем, среди друзей и близких у него было еще и прозвище – Почтальон. Откуда оно, это прозвище, взялось, спросите? Все очень просто: в свое время, когда Бабушкин жил в деревне, он работал несколько месяцев почтальоном, о чем особенно любит рассказывать каждому встречному. И хотя уже давно городской житель, прозвище сохранилось: Почтальон да Почтальон. И Бабушкин не сердится. «А что? Первая профессия – она с тобой навсегда. Приятно вспомнить: вот жизнь была – газеты и письма разносить! Легче легкого!..»
Теперь Бабушкин уже на пенсии. До этого работал на заводе электриком, и поэтому от нечего делать иной раз просто ходит по двору широким шагом, заложив руки за спину. Словно начальник, придирчиво осматривает близлежащую территорию. Иногда ему предлагают войти в складчину, и тогда мужчины распивают в беседке бутылку-две вина, рассуждают о жизни.
– Бабушкин, я сегодня на твоей улице был, – посмотрел как-то на Петра Михайловича сосед Игнатович. – Там мой кум дом купил. Смотрю, и правда, на прибитой к стене дома вывеске написано: улица имени Бабушкина. Ты что, может, и не знаешь, что твоим именем назвали улицу?
Петр Михайлович лениво отбивается:
– Да слышал, слышал! Как не слышал?.. Радио, кажись, тоже слушаю!..
– И