Боб погладил ее по щеке и по волосам:
– Петра, против того, что ты говоришь, есть множество разумных аргументов. Но ты только что родила моего сына, и сейчас я не намерен с тобой спорить.
– Ты прав, – сказала Петра. – В любом случае давай оставим эту дискуссию, пока я не покормила младенца в первый раз, после чего мысль о том, что кто-то может его у меня забрать, станет еще более невероятной. Но скажу тебе сразу: я никогда не передумаю. А если ты попытаешься похитить у меня сына, оставив меня вдовой даже без ребенка, которого я могла бы воспитать, – ты еще хуже, чем Волеску. Когда он похищал наших детей, мы знали, что он аморальное чудовище. Но ты – мой муж. Если ты так со мной поступишь, я буду молить Господа, чтобы Он отправил тебя в самую глубокую бездну преисподней.
– Петра, ты же знаешь, что я не верю в ад.
– Но если ты будешь знать, что я молюсь о подобном, – это станет для тебя адом.
– Петра, я не стану ничего делать без твоего согласия.
– Тогда я полечу с тобой, – сказала она, – поскольку ни с чем иным никогда не соглашусь. Так что – решено. И никаких дискуссий. Собственно, нет никаких разумных причин, по которым я не могу полететь с тобой, если мне этого хочется. Отличная идея. А вырасти на звездолете всяко лучше, чем сиротой на улицах Роттердама.
– Неудивительно, что тебя назвали в честь камня, – заметил Боб.
– Я тверда и непробиваема. Я не просто камень, я алмаз.
Веки ее отяжелели.
– Тебе нужно поспать, Петра.
– Только если ты будешь рядом.
Он взял ее за руку, и она крепко сжала его пальцы.
– Я заставила тебя подарить мне ребенка, – сказала Петра. – И ни минуты не думай, будто сейчас не смогу настоять на своем.
– Я уже обещал тебе, Петра, – напомнил Боб, – что бы мы ни делали – все только потому, что ты считала это правильным.
– Только подумать, что ты хотел меня бросить. Отправиться в… никуда. Как будто нет ничего лучше, чем быть со мной…
– Все хорошо, милая, – сказал Боб, гладя ее по плечу другой рукой. – Нет ничего лучше, чем быть с тобой.
Священник окрестил ребенка прямо в отделении интенсивной терапии для новорожденных. Естественно, ему уже не в первый раз доводилось крестить слабых младенцев, прежде чем они умрут. Похоже, он облегченно вздохнул, узнав, что ребенок крепкий, здоровый и, скорее всего, выживет, несмотря на крошечные размеры.
– Крестится Эндрю Арканян Дельфики, во имя Отца, Сына и Святого Духа…
Возле инкубатора собралась приличная толпа – родственники Боба и Петры, естественно, Антон, Феррейра и Питер, родители Виггинов, Сурьявонг и те из маленькой армии Боба, кто не был в данный момент на службе. Тележку с инкубатором пришлось выкатить в зал ожидания, чтобы там смогли поместиться все.
– Вы ведь собираетесь звать его Эндером? – спросил Питер.
– Пока он не потребует, чтобы мы прекратили, – ответила Петра.
– Какое счастье, – заметила Тереза Виггин. – Теперь тебе