М и ш к а: Хэ, ну, батюшка, отрекаешься от своего Бога? А? Будешь молиться на меня?
Отец Александр покачал головой, торопливо, ре¬шительно поднялся с лавки, перекрестился широко, быстро говоря:
О т е ц А л е к с а н д р: Храни мя, Боже, ибо я на Тя уповаю! Да не скажет враг мой: «я одолел его». Да не возрадуются гонители мои, если я поколеблюсь! (перекрестился, спросил у Чиркуна). Где крест мой?
Мишка снова растерялся.
М и ш к а: Жалкую, что ночь! Быстренько бы сварганили крест… Но я тебя на стене распну. Становись! (указал на беленую мелом перегородку, отделяющую прихожую от горницы).
Священник послушно шагнул к стене мимо лежавшего на полу Егора, прижался к ней спиной, раскинул руки. Глаза он закрыл, выставил широкую, с проседью, бороду. Шептал, молился про себя. Губы и борода шевелились.
Максим молча с заинтересованной улыбкой следил за происходящим.
М и ш к а (Шавлухину): Андрей, держи молоток! Пришпиль его к стене!
Андрюшка схватил стакан со стола, глотнул торопливо. Но не пошел в него самогон, отрыгнулся, полезло из Андрея все, чем он закусывал. Зажал он рот и выскочил в сенцы.
М и ш к а (протянув молоток насмешливому шустряку): Может, ты возьмешься?
Ш у с т р я к: Ты Бог, ты и твори.
М и ш к а: Трусы, слабаки! Смотрите сюда!
Он подошел к священнику, подставил ржавый гвоздь к его растопыренной, прижатой к стене ладони, размахнулся молотком и с плеча врезал по гвоздю. Кровь брызнула на белую стену.
Мишка успел стукнуть еще раз.
Егор рванулся, что есть сил, выдернул руку из утирки, вскочил, и даже не ударил, отшвырнул Чиркуна к суднику. Красноармейцы мгновенно насели на Егора сзади. Анохин крутился, бился, мотал их по прихожей, сбивая табуретки, лавки.
В В дом священника ворвались Николай, Игнат Алексеевич и другие мужики. Комната заполнилась людьми. Треснул револьверный выстрел. Шум, крики.
Егор поднялся с пола. Прихожая была забита кричащими, суетящимися мужиками. Из сеней тоже шум доносился, возня. Втащили пьяного Андрюшку. Мордастого красноармейца, Максима и Мишку тоже скрутили, связывали на полу. Плачущая навзрыд попадья поддерживала у стены бледного священника, а брат Егора, Николай, пытался вытащить гвоздь. Кровь текла из ладони. Наконец вырвал Николай гвоздь.
2 – о й к р е с т ь я н и н: Карасин несите! Рану промыть!
3 – и й к р е с т ь я н и н: И паутина нужна! Паутинки найдите на рану!
Стали промывать керосином рану, накладывать паутину, перевязывать чистой тряпкой. Шум стоял в комнате по-прежнему.
Матерились, угрожали расправой красноармейцы.
Командовал мужиками Трофим Булыгин, плечистый крепыш с русой, короткой бородой, с револьвером в руке, отобранным у Мишки.
Связанный Мишка лежал на боку возле судника. Увидев револьвер в руке