Но что он может сделать? Рассказать родителям? Джею? Стю? Мелинде? А что, если тогда они тоже будут в опасности? Что, если потом монстр придет и за ними?
Мозгоправ.
Да! Доктор Хейфец. Есть телефон психиатра. А монстр явно не может отслеживать телефонные звонки (а если и может, то мозгоправ, по крайней мере, не друг и не родственник).
Но родители могут услышать разговор с врачом – телефон на кухне, – а потом папа попытается найти монстра. А потом?
В висках стучало. Казалось, выхода нет.
В любом случае, подумал Кэмерон, нужно задокументировать то, что он видел, записать… на всякий случай.
Он соскочил с кровати, подошел к письменному столу, открыл верхний ящик и достал чистый лист нелинованной бумаги. Потом взял ручку и попытался нарисовать существо, которое видел за окном, но не мог вспомнить, как оно выглядело. Странно. Ведь эта картина должна была навечно запечатлеться в его памяти. Но Кэмерон обнаружил, что воспоминания тускнеют, а образ существа за окном сливается с образом других монстров: снежного человека, Франкенштейна, Дракулы…
Как бы то ни было, у него получилось достаточно хорошее приближение, а дерево, забор и другие предметы на заднем дворе добавили реалистичности. Но чего-то не хватало. Что-то было не так. Кэмерон вглядывался в рисунок, пытаясь понять, что же он упустил.
Может, у него были крылья. Или…
Нет. Волосы!
Кэмерон поспешно нарисовал нечто похожее на растрепанное крысиное гнездо. Да. Теперь так.
Он вздрогнул. Такое впечатление, что щелкнул выключатель, оборвавший гипнотический транс. Блекнущие воспоминания вдруг снова стали яркими, и Кэмерон понял, кого он видел. Он посмотрел на свой рисунок, потом на залитый дождем задний двор и стремглав бросился в гостиную, моля бога, чтобы родители сидели там, целые и невредимые, чтобы они успокоили его.
Это был всего лишь наконечник стрелы.
Но почему он вызвал такое странное чувство? Вины, желания сжаться в комок? Как будто у него в доме мумия, как будто он выкопал останки древнего индейского шамана, незаконно вывез высохшее тело с охраняемого места захоронения и спрятал в кладовку. Ощущение было именно таким. Особенно посреди ночи, когда он вставал, чтобы сходить в туалет. Наконечник стрелы лежал на крышке бюро в гостиной, и каждый раз, когда приходилось выходить из спальни и идти по коридору, он ускорял шаг у темной арки, отделявшей заднюю часть дома, торопясь укрыться в безопасности ванной.
Потом он перестал выключать свет в гостиной.
И в коридоре.
И в ванной.
И на кухне.
И все из-за того наконечника стрелы.
Эрик Джексон перевел взгляд с телевизора на бюро и почувствовал, как по спине пробежал холодок, хотя со своего места он не мог видеть лежащий на крышке плоский артефакт. Ему уже снился сон, в котором индеец сидел на его кровати, у него в ногах – необыкновенно реалистичный сон, в котором