Ещё он писал статьи о тирании, которая сохранилась после тирана, о глупости правителей и нелепостях правления. Некоторые из этих статей удавалось переслать на волю. Некоторые перехватывали. Перехваченного было достаточно, чтобы судить Гавриила Яковлевича ещё раз, закрытым судом, прямо в тех местах, где он находился. Его объявили рецидивистом и перевели в лагерь строгого режима. В общей сумме ему пришлось просидеть семнадцать с половиной лет.
Мария Лазаревна преподавала в школе русский язык и литературу. Законченное, но не оформленное из-за войны высшее образование ей не зачли, а зарплата без диплома была очень уж маленькой. Муся поступила в вечерний педагогический институт и закончила его с блеском, готовясь к занятиям после проверки бесчисленных ученических тетрадей. Стала завучем, продолжая преподавать свои предметы, а в случае необходимости заменяя заболевших учителей английского и истории, географии и обществоведения. Вела кружки и факультативы, устраивала вечера, утренники, праздники и экскурсии. Летом работала в пионерских лагерях, привлекая себе в помощники сыновей: сначала одного, потом другого, потом третьего. И дети в её отрядах всегда жили необычно.
Она снаряжала мужу посылки – каждый раз, как наступал допущенный правилами срок. Ездила к нему на все дозволенные свидания: сначала сама, потом по очереди со старшим сыном. Писала письма с подробными отчетами обо всей семейной жизни.
И вот наконец Гавриил Яковлевич снова оказался на свободе. В Москве ему жить не дали. К счастью, удалось купить домик в маленькой деревне Калужской области по названию Бавыкино. Переселилась туда, выйдя на пенсию, и Мария Лазаревна. Для неё, интеллигентной горожанки, это было непростым испытанием: жить без водопровода, без телефона, вести деревенское хозяйство, копать грядки, рыхлить, поливать, удобрять…
К их дому местные жители водили своих гостей на экскурсию. Пустырь, не так давно поросший чертополохом, превратился в небольшой парк, где росли сосны, названные именами внуков, дубки, у которых поначалу куры пытались склевать верхушки, лиственницы, под которыми завелись маслята,