этой «камерой» может быть и страна, и группа космонавтов, и отдельный индивидуум с совокупностью его членов и органов
понятия и универсального, и бытового «зла» и «добра» более всего сходны с переходящими друг в друга понятиями «общинность» и «индивидуализм», где общинность подавляет/выталкивает индивидуума/семя, нужного для продолжения жизни, а индивидуум ищет поле/общину, необходимую для прорастания и плодоношения
поэтому мы, имагоисты, предтечи Homo Intelligens, говорим, что объяснение мира через инь/янь пришло к своему должному концу, на смену чему через понятия Добро/Зло грядет новое понимание/построение (желание/воплощение – desire/incarnation) жизни
Vol. 45
ЗДЕСЬ
мне нравится это место
здесь можно взять кофе с деревянной палочкой и ковырять ею в разрушенных зубах
здесь все пишут
здесь – стартовая площадка для отлета
в студенческий бар
здесь все девушки учатся; они в мешковатых майках с детскими картинками, но под ними – всевозможные когтистые, шипастые и зубастые татуировки
гомон; как всегда и везде, те, кто много и громко говорит, крича, смеясь и перебивая друг друга, неважно сочиняют
но это никого здесь не волнует, ибо их речь – сама по себе – искусство
пересмотрите незаконченную пьесу Шекспира «Гамлет»: много слов, но самые важные из них – на грани; а ведь к пропасти еще нужно подойти…
маленькие трагедии здесь, например, заключаются в том, что одна девушка одному парню не дала, а другая от другого сделала аборт
картины жизни – здесь тоже произведения ежеминутного искусства
стоит кому-нибудь присесть за столик под фонарями, сразу получается картина
и так везде – в любом месте, подобном этому
я уж не говорю о музыке: настоящий джаз вилок, стаканов и кофеварочной машины; кроме того, молодежь, подающая напитки и складывающая деньги в железный ящик, со звоном открывающийся и закрывающийся, поет
пар создает иллюзию «Pacific 231»
никаких Солженициных, осуждающих Бродского за элитарность и в помине нет
здесь – догреческая демократия
иногда случаются и форумы, но редко; например, когда кто-нибудь трахается в туалете, спорят, вызывать ли полицию или оставить все, как есть
вспоминаю историю, когда я учился в университете, одна дама, еще из гимназических, дореволюционных, читала лекцию о Гомере, мерно, в такт гекзаметру, расхаживая по лестнице аудитории – вверх, вниз, вверх, вниз; однажды, дойдя до последнего ряда, она увидела совокупляющуюся в ритм ее речи пару; дама промолчала, но с тех пор перестала выходить за кафедру
приходит пора закрываться; все воспринимают это спокойно; гасят потолочный свет, глушат звуки; все выходят на освещенный