вот бутылка французского коньяка; как только я опрокидываю рюмку, у меня в глазах все дрожит, плывет, дымится и земля уходит из-под ног
что случилось?
почему Русский, выпивший за свою 30-летнюю жизнь цистерны водки, вина, шампанского, пива, технического спирта, разбавленной зубной пасты, женских духов и много еще черти-чего ценой от 37 копеек до 500 долларов бутылка, не может и не хочет больше?
у меня был период, когда я не пил полгода
ни грамма
ни капли
это было малоинтересно; я ничего не могу вспомнить из той жизни
пустота
бездна
и вот теперь…
может, пришло время потреблять иную химию – неорганическую?
нет
может, sex заменяет мне всю гамму мироощущений, которой я был наполнен с первым стаканом пива в 4 года?
нет
может, наконец, искусство как жизнь и жизнь как искусство взяли верх над присущей только Русскому средой обитания?
нет
так что же? что же тогда?
доступность. доступность пониманию. доступность исхода
все испробовано, все пережито, всему положен конец
есть исход у этих мартини, джинов, виски, элей, мадер, хересов, красных и белых вин
есть неминучая смерть всем 1300 коктейлям, что я перевтянул в себя, начиная с простой бледимери и заканчивая LilNaue
кто скажет мне, почему я выпиваю бутылку еще столь недавно любимой смирновской водки с пятью палочками бараньего шашлыка и – «ни в одном глазу»
я сыт, но не пьян
и в этом трагедия
зато, когда я ежедневно, ежеминутно, ежесекундно вижу мир, развернувшийся вкруг меня во всю ширь, глубь, и даль, и высь со всеми его многотриллионными обитателями от галактик до дымка сигареты, отлетающего от губ любимой девушки
я счастлив
Vol. 28
МАЛЕНЬКИЙ СЕКРЕТ
хотел привнести что-то личное, думал, что читателю это подойдет, не получается
рядом сидит немец видимо из восточных, но молодой
рассуждают о костюмах, называют италианские имена портных
немец небрит и волосы у него сальные
одет по моде – в сюртуке из утолщенного брезента
более ничего замечательного о них поведать не могу, разве что беседуют они об этом вот уже час
вот монгольцы; говорят на ломаном английском о философии, вернее, в каких университетах Америки ее преподают
монголка в своей страшноте похожа на праматерь человечества, из тех, что изваяниями торчат (или уже нет?) в южнорусских степях
более ничего примечательного о них
американцы вообще ни о чем не говорят, а только ржут как ослы или же булькают; иногда крякают
(на меня загляделась одна девушка – подросток; я – в кепке; видела бы