– Без прощаний не было бы встреч, – проговорил он, словно угадав её мысли. – Дзаи цзянь. До свидания, Джулия.
– Спасибо за это путешествие, – поклонившись, сказала она.
– Я был рад сопровождать вас, мисс Джулия, – сказал Тайчжун, пытаясь развернуть свою лодку.
– Ни джао шен мо мин джи? – раздался звонкий детский голосок.
– Она спрашивает, как тебя зовут? – громко сказал Тайчжун, переведя слова маленькой черноволосой остроглазой девочки, которая с любопытством смотрела на Джулию.
– Маня зовут Джулия, – присев на корточки, сказала Джулия, но тут же исправилась:
– Во цзяо Лиен.
– Джао Лиен! – закричала малышка, ловко перескакивая с лодки на лодку.
– Ты выбрала себе красивое имя, Джулия Мэнсон, – похвалил её монах. – Лиен – Лотос – любимый цветок лаосцев.
– Это имя дал мне мой поводырь Лонг, когда мы плыли вверх по Меконгу, – проговорила Джулия, вспомнив немногословного вьетнамца с серьезными глазами.
– Дракон Лонг дал тебе верное имя, – улыбнулся Тайчжун. – А другой Дракон одарил тебя бриллиантом…
Джулия машинально прижала ладонь ко лбу, но ничего не почувствовала. Лоб был ровным и гладким, как всегда.
– Ценность подарка Дракона состоит в том, – лукаво улыбнулся Тайчжун, – что его никто, кроме тебя не увидит. Так же, как и свет твоего сердца, который сможет увидеть только Всевышний. Прощай. Мне пора возвращаться к озеру Чэнцин.
– До свидания, – проговорила Джулия, легко оттолкнув лодку Тайчжуна.
– Сколько я смогу прожить здесь, в этой плавучей деревне, лишенной признаков цивилизации, неделю, месяц, год? – подумала Джулия, озираясь по сторонам. – Трудно сказать…
Она прожила в плавучей деревне полтора года. Время пролетело стремительно, несмотря на то, что вначале Джулии было невыносимо трудно общаться с жителями. Они не понимали её языка, она их. Приходилось использовать язык жестов. Неизменно на помощь Джулии приходили дети. Они заглядывали ей в глаза и, казалось, читали её мысли, потому что едва она произносила фразу, мальчишки и девчонки дружно произносили её по-лаосски.
Благодаря общим усилиям в деревне появилась плавучая школа, которую разукрасили яркими красками. С раннего утра до позднего вечера в школе не смолкали детские голоса. Джулия радовалась успехам своих подопечных, а вечерами, оставшись одна, пела от счастья. Но были и пасмурные дни, когда она, обливаясь горючими слезами, молила Всевышнего о помощи, ругая себя за безрассудство. С рассветом приходило успокоение. Джулии следовало приниматься за важные дела, которые кроме неё не мог сделать никто.
Стрелки часов совершали неспешный оборот, отсчитывая прожитые дни, недели, месяцы…
Однажды дверь классной комнаты, где Джулия вела урок, распахнулась, и на пороге замер немногословный вьетнамец.
– Как поживаешь, Лиен? – спросил он своим низким, грудным голосом.
– Ло-о-о-о-о-нг! – воскликнула