Салах замолчал. Энрико поразила эта история. Он по-прежнему сидел неподвижно и с удивлением смотрел на собеседника.
В удивительном рассказе Салаха имелось столько невероятных фактов, что они не укладывались в голове здравомыслящего человека.
– И что вы думаете по этому поводу? – поинтересовался у переводчика Энрико.
– Что я могу думать? – пожал плечами Салах. – У меня есть небогатый выбор вариантов для объяснения удивительного события. Или я верю в магические силы этого народа и тогда становится понятным
чудесное спасение девочки, или я не верю своим глазам и весь мой рассказ является выдумкой. Как вы думаете, какой вариант мне предпочесть? – в голосе Салаха чувствовалась ирония.
– Вы хотите сказать, что вынуждены поверить в легенды, окружающие загадочный народ?
– А как бы вы поступили на моем месте?
– Если говорить откровенно, то не знаю. Я верю вашим словам, но найти им объяснений не могу. Никогда раньше мне не доводилось слышать ничего подобного.
Собеседники смолкли.
Ночную тишину нарушал только треск догорающего костра.
– Уважаемый Салах, – обратился Энрико к товарищу через несколько минут полного молчания, – у меня имеется еще один вопрос, который хотелось бы сегодня задать, но боюсь, он окажется сейчас неуместным. Не знаю, стоит ли вообще продолжать начатую тему?
– Перестаньте, господин Бордезе. Задавайте свой вопрос без лишних церемоний. Между хорошими друзьями не может быть недосказанного.
– Я заметил одну деталь в вашем поведении, которую, как мне кажется, вы пытаетесь ото всех утаивать. У вас это неплохо получается, но мне все же удалось ее подметить. Общаясь с Муататдином, вы не смотрите ему в глаза. Если ваши взгляды всё же встречаются, вы отводите взгляд в сторону. Чем вызвано такое поведение?
Вопреки ожиданиям Энрико переводчик нисколько не смутился и не обиделся на деликатный вопрос. Улыбнувшись, он хитро посмотрел на доктора Бордезе.
– Видно, мне и впрямь плохо удается скрывать нежелание смотреть в глаза Муататдину, – он тяжело вздохнул. – Это следствие все того же случая, о котором я вам только что поведал. Перед тем как отдать девочку, Муататдин посмотрел мне в глаза. Не знаю, как описать чувства, охватившие меня в тот момент. Такие понятия, как страх, боязнь, не выражают и сотой доли ужаса, который тогда обуял мой разум. Лицо воина в ту минуту не выражало никаких эмоций и выглядело совершенно безжизненно. Его словно высекли из камня, а глаза…
Салах замолчал. Его голос задрожал от волнения.
– Я ни разу не видел таких глаз у человека. Когда он посмотрел на меня, я почувствовал его абсолютную и безграничную власть надо мной. Только поймите меня правильно. Я говорю о физическом