– Слишком ты умный, скучно с тобой…
Неясно было, серьезно она говорит или нет. И Мерсер, дабы пресечь насмешки, добавил:
– И коли уж речь зашла о внешнем облике… Я слышал, что где-то в империи есть такой обычай: новобрачные, кроме колец, обмениваются еще и серьгами. Мужчина вдевает серьгу в правое ухо, а женщина – в левое. Ты не помнишь, где это было?
Теперь Анкрен вовсе не намерена была шутить – настолько изменился ее взгляд. Она медленно произнесла:
– Если ты собираешься работать вместе, давай договоримся: не задавай вопросов о моем прошлом, а я не буду спрашивать о твоем.
– Отчего же, спрашивай.
– Во-первых, твое прошлое мне не интересно, во-вторых, даже если я переменю свое мнение, ты все равно соврешь…
Мерсер не стал спорить.
– Из твоих слов явствует, что ты не возражаешь против того, чтобы ехать в Эрденон.
– Предположим.
– Тогда с условием. Я сам решаю, что буду делать. Не люблю, когда меня опекают.
Анкрен тихо рассмеялась.
– О господи, что за самолюбие у человека. Я видела, как ты, не слишком напрягаясь, убил четверых наемников. Ты так спокойно говоришь о моем Даре, будто это цвет волос или родинка на щеке. А большинство людей, узнав о нем, либо хлопаются в обморок от ужаса, либо кидаются меня убивать. И после этого ты считаешь, что я захочу тебя опекать?
– Стало быть, едем. А по пути постарайся вспомнить, какие реликвии ты видела на совещании у примаса и кто их привез. И опиши мне их в подробностях.
– Выходит, разгадка все же в этом?
– Нет. Разгадка в том, чего ты не увидела.
9. Провинциальная столица
Они тронулись в путь. Анкрен на своем Лешем, Мерсер – на белоногом Бальзане. Этого коня он купил во время прошлой своей поездки в Карниону задешево, несмотря на хорошие стати. Дело в том, что на Юге господствовало убеждение, что белоногая лошадь приносит несчастье, особенно в сражениях. Мерсер был чужд подобному суеверию, а в сражения вступал, как в Хонидейле, – только если ему не оставляли выбора.
Дорога от Свантера до Эрденона считалась достаточно безопасной, а ночи стояли еще довольно светлые. Можно путешествовать и после захода солнца. Мерсер с Анкрен этим пользовались. Анкрен не смущали неудобства подобного путешествия, она привыкла разъезжать. К помощи своего Дара она прибегала реже, чем предполагал Мерсер. Это обстоятельство, равно как и природа самого Дара, возбуждали любопытство, и Мерсер задал ей несколько вопросов, предварительно осведомившись, не нарушает ли он запрета на разговоры о прошлом, в частности, зачем она подвергает себя опасности, когда могла бы продолжать весь путь под видом какого-нибудь зверя.
– Я напомню тебе, хотя ты должен