Однако, не заглянув сейчас в гостиную и не послушав, о чём говорят собравшиеся, мы многого не поймём из того, что ждёт наших героев.
Заглянем и послушаем.
2
Спиной к столику, опираясь на него локтями, вытянув ноги далеко вперёд, сидел БАНКИР. Из примет – тёмные очки, в углу рта постоянно тлеющая сигара.
Вокруг стола расположились на резных табуретах: МОНГОЛ – смуглый человек с бритым черепом, каменными руками и железными нервами;
ЛЕХА – молчаливый здоровяк со стеклянными глазами, под дорогим пиджаком синяя футболка с вязаными морскими узлами;
ПЕЛИКАН – сутулый, крайне худой, на голове седой ёжик, во главе стола, напротив входной двери.
На мягкой софе устроились любители уюта:
АНТИКВАР – большой, грузный человек с постоянно улыбающимся лицом;
МАХНО – сухой, чернокудрый, круглые очки и цветной шёлковый платок на шее делали его похожим на художника;
ИВАНЫЧ – далеко в возрасте, но в движениях быстр, щёки были прорублены морщинами, породистый нос, свитер, брюки и туфли – белые.
Пеликан опирался руками в край стола, разгружая и поддерживая, таким образом, поломанную сутулую спину. Сипел сердито:
– Берлога у тебя, Иваныч, как изба старовера.
– Почему это? Деревяшки што-ли эти… – Иваныч обвёл взглядом интерьер своего шале.
– Ты, Пеликан, не в Туруханске, в Альпах сейчас! – это Антиквар подал голос со своего места.
– Понятно, что заграница, – вновь засипел Пеликан. – А, вот, брёвнышки то наши, русские!
Пеликан залаял сухим кашлем, вытер слёзы. Присутствующие почтительно ждали. А он продолжал гнуть свою патриотическую линию:
– Листвянка, она ведь только в России произрастает!
Махно давно знал этого «патриота» и начал уже опасаться, что важный разговор может перейти в коллективное исполнение народных песен.
– Господа, господа, время… Ну, давайте уж ближе к делу! – поторопил он собравшихся.
– И то! – согласился с ним Иваныч. – Руслана ждать не будем?
Он посмотрел через стол на Монгола, изобразив бровями вопрос.
– Звонил, – Монгол ответил быстро и объяснил доходчиво. – Он ещё в Базеле. Херова лавина на дорогу сошла!
– Ладно, – решил Иваныч. – Как говориться – семеро одного не ждут!
Он повернулся в сторону столика с бронзовой красавицей, разлёгшейся на его поверхности, посмотрел через него в угол, где дымилась сигара, и где поблескивали в конусе света носки лакированных туфель.
– Давай, Банкир, твой выход! – пригласил он сидящего в углу.
– Да я отсюда, Иваныч, пару слов… – куда, действительно, Банкиру торопиться? Он повернулся к столику, придумывая, как бы пристроить сигару, и пристроил её на край стола.
– Значит так, братва, молодые