– Вельми хочу, родное сердце! – закричал мальчик.
– Придет час, одолеешь мозгла! – Идар поднес на острие ножа зловонную мякоть к лицу ребенка. Зеленая сукровица выступила на куске мяса. Разрезанный на части орган продолжал конвульсивно сжиматься.
– Ешь! – приказал старейшина.
Ратмир зажмурился, смрадный запах ударил в ноздри. Превозмогая отвращение, он проглотил кусочек. Скользкая жижа скользнула в пищевод, словно он живую лягушку проглотил.
– Быть тебе героем! – Идар потрепал мальчика по загривку.
А после его ухода, Ратмир засунул руку в пасть чудовищу. Пальцы нащупали короткие острые заусенцы, повернутые вовнутрь. Наружу вывалился толстый язык. Труп издавал цветочный аромат, и помертвевшие, затянутые полупрозрачной пленкой глаза источали власть и силу. Щипач прав. Такими зубами не под силу порвать яремную вену жертвы, они пожирают свои добычи заживо, впившись в кожу, как гигантские пиявки. Жертва умирает долго, предвкушая близость неминуемой кончины, не в силах освободиться от магического взора бездонных синих глаз.
– На меня не действует власть мозглов! – торжественно объявил Борщ.
На удивление, такая версия пришлась товарищу по душе. Он понимающе кивнул.
– Ты – вельми сильный, бродяга! – сказал он с уважением.
– Чести ради, дружище!
Лис нетерпеливо скулил, оглядываясь на деревья.
– Брыль считает, надо спускаться вниз.
– Ты чуял жабу? – уклонился Щипач от ответа.
– Видел. И что?!
– Она глядела нам вслед… – голос горбуна благоговейно дрожал.
Этерийцы отличались повышенной мнительностью, и верят в приметы больше чем в Голос Духа или заветы Семи Дев. Широкую грудь Щипача украшали многочисленные амулеты, висящие на шнурках. При ходьбе медные колокольчики издавали мелодичный перезвон. Будто отбившаяся от стада овечка ищет пастуха.
– Зенки в кашу! – беззлобно выругался Ратмир. Он неуверенно топтался на краю обрыва, всматриваясь в темные пятна зелени на песке. Лис тянул поводок, призывно тявкнул.
– Что Брыль брешет? – встрепенулся горбун.
– Мозглы. Расправились с мулом, идут по следу. У нас мало времени, – он судорожно тер лоб, мысли крутились в голове. Оставаться на месте – верная погибель. Мозглы утолили голод, и терзаемы местью. Он ранил одного. Возвращаться в Городище – суд, позор и мучительная казнь. Старейшина Всеслав не жалует беглых. Выход один – двигаться вперед. Порыв ветра принес тихий стон, едва уловимый аромат цветения. Они приближаются. – Надо идти вперед! – подытожил размышления Борщ.
– Там нет владений Сестринского Хряща! – твердил свое Щипач.
– Если хочешь, ступай на восток. До Сунгиря отсюда рукой подать. – равнодушно сказал Борщ. Он хитрил. Крепость Сунгирь