Учитывая курьезность случая и абсурдность обвинения, а также хорошие характеристики, приговорили Степаныча к двум годам лишения свободы. Условно. С испытательным сроком на тот же срок. Обвинение в хранении наркотического средства полностью сняли. Даже сопротивление работнику милиции изменили. Осталось одно хулиганство.
– Из-под стражи в зале суда подсудимого освободить немедленно, – звучал голос судьи в просторном помещении.
Повезло Степанычу. Попадись ему женский пол в качестве судьи, еще неизвестно, во что бы все вылилось.
Конвой дождался выписки из приговора и отпустил бывшего арестованного. Редкий случай, но вовсе не выдающийся. Бывает такое в жизни. Повезло мужику.
Районный суд помещался напротив управления внутренних дел. Степаныч вышел из суда, покосился на окна следственных кабинетов. Никогда бы не подумал, что возвращаться придется через столько месяцев. Дорога та же, зато окружение не то. Листвы нет. И под ногами снег скрипит. Даст бог, он еще свидится с потерпевшим Бнатовым. Его невозможно забыть.
В троллейбус он сесть не посмел. Денег в кармане ни копейки. Не положено их иметь при себе арестованному.
Ничего. Он добежит. Вон и школа виднеется вдали.
Красная кирпичная стена светилась впереди, в самом конце улицы.
Степаныч перевалил через порог. Серафима вскинула кверху брови и пустила слезу. Не плач старуха. То ли еще будет!
Семеновна оправдывалась: перепутала дни, поэтому на суд не явилась. Двое сидят за решеткой – какие уж тут мозги!
– Прости, Ваня, – вновь обнимает она мужа.
Слава богу, один теперь дома. Еще бы сына вернуть, и можно жить не тужить. Но, кажется, крепко засел Олег. Суда не было до сих пор. Дело уже два раза продлевали, а конца его все не видно.
– Скидывай, Ваня, одежду и в ванну. Пахнет от тебя…
– Тюрьмой…
– Как же нам дальше жить, Ваня? Ведь не за что посадили…
Степаныч молчал. Один раз он уже выступил, после чего залетел в следственный изолятор. «Пора привыкать к несправедливости, – думал он отрешенно. – Или бороться, но по-другому…»
– Что же ты молчишь, Ваня. Скажи, что ты об этом думаешь?
Он бы сказал, но пока еще толком и сам не знает. Одно ясно: лишь холодный расчет способен привести к результату – ведь не станешь кричать на каждом углу: «Требую сатисфакции – за бесцельно проведенные в тюрьме месяцы и за судимость, подаренную насильно…»
– Ну. Скажи, что ли…
– Что я тебе скажу. Поживем – увидим…
И отправился в ванную. Не может он распространяться раньше времени. Все шарниры ему внутри раскрутили. Одно Степаныч знает точно: он не будет сидеть сложа руки. Для того он и отец, чтобы действовать в интересах сына. Не верилось раньше, что крапивное семя дало такие буйные всходы. Теперь он верит. И знает: не в почете нынче люди большого сердца. Еще он знает, что ничего ему неизвестно о местной милицейской элите