Петр, заметив сие дело, взошел в Сенат и грозно спросил секретаря: «Об чем просит та женщина?» Тот побледнел и сознался, что она давно уже ходит, но что не было времени доложить Вашему Величеству.
Петр приказал, чтобы тотчас исполнили ее просьбу, и долго после сего не было слышно «приди завтра».
«Точно ли говорят при дворе, что ты дурак?» – спросил некто Балакирева, желая ввести его в замешательство и тем пристыдить при многих особах. Но он отвечал: «Не верь им, любезный, они ошибаются, только людей морочат, да мало ли, что они говорят? Они и тебя называют умным; не верь им, пожалуйста, не верь».
Петр I спросил у шута Балакирева о народной молве насчет новой столицы Санкт-Петербурга.
– Царь-государь! – отвечал Балакирев. – Народ говорит: с одной стороны море, с другой – горе, с третьей – мох, а с четвертой – ох!
Петр, распалясь гневом, закричал «ложись!» и несколько раз ударил его дубиною, приговаривая сказанные им слова.
Ян Д’акоста
Ян д'Акоста, португальский жид, несколько лет странствовал по Европе, перебиваясь мелкими аферами; держал маклерскую контору в Гамбурге и наконец пристал в качестве приживальщика к бывшему там русскому резиденту, с которым и приехал в Россию. Смешная фигура, уменье говорить понемногу на всех европейских языках и свойственная еврейскому племени способность подделаться и угодить каждому доставили ему место придворного шута. Он был чрезвычайно хитер и превосходно знал священное писание. Петр Великий любил вступать с ним в богословские споры и за усердную шутовскую службу пожаловал ему титул «самоедского короля» и подарил безлюдный и песчаный остров Соммерс, один из средних островов Финского залива.
Один молодец, женясь на дочери Д’Акосты, нашел ее весьма непостоянною и, узнав то, всячески старался ее исправить. Но, усмотрев в том худой успех, жаловался ее отцу, намекая, что хочет развестись с женой. Д’Акоста, в утешение зятю, сказал: «Должно тебе, друг, терпеть. Ибо мать ее была такова же; и я также не мог найти никакого средства; да после, на 60-м году, сама исправилась. И так думаю, что и дочь ее, в таких летах, будет честною, и рекомендую тебе в том быть благонадежну».
Д’Акоста, будучи в церкви, купил две свечки, из которых одну поставил перед образом Михаила-архангела, а другую, ошибкой, перед демоном, изображенным под стопами архангела.
Дьячок, увидя это, сказал Д’Акосте:
– Ах, сударь! Что вы делаете? Ведь эту свечку ставите вы дьяволу!
– Не замай, – ответил Д’Акоста, – не худо иметь друзей везде: в раю и в аду. Не знаем ведь, где будем.
Известный силач весьма осердился за грубое слово, сказанное ему Д’Акостою.
«Удивляюсь, – сказал шут, – как ты, будучи в состоянии