– Ну, господа, нам ведь пора.
Компания поднялась н отправилась на другой конец Петербурга. Приехали, лезут на башню, с которой следовало наблюдать затмение.
– Куда вы, – заметил им сторож, – затмение уж давно кончилось.
– Ничего, любезный, – возразил Педрилло, – астроном мне знаком – и все покажет сначала.
А. П. Сумароков[7]
На экземпляре старинной книжки: «Честный человек и плут. Переведено с французского. СПб., 1762» записано покойным А. М. Евреиновым следующее:
«Сумароков, сидя в книжной лавке, видит человека, пришедшего покупать эту книгу, и спрашивает: „От кого?“ Тот отвечает, что его господин Афанасий Григорьевич Шишкин послал его купить оную. Сумароков говорит слуге: „Разорви эту книгу и отнеси Честного человека к свату твоего брата Якову Матвеевичу Евреинову, а Плута – вручи своему господину“».
На другой день после представления какой-то трагедии сочинения Сумарокова к его матери приехала какая-то дама и начала расхваливать вчерашний спектакль. Сумароков, сидевший тут же, с довольным лицом обратился к приезжей даме и спросил:
– Позвольте узнать, сударыня, что же более всего понравилось публике?
– Ах, батюшка, дивертисмент!
Тогда Сумароков вскочил и громко сказал матери:
– Охота вам, сударыня, пускать к себе таких дур! Подобным дурам только бы горох полоть, а не смотреть высокие произведения искусства! – и тотчас убежал из комнаты.
Однажды, на большом обеде, где находился и отец Сумарокова, Александр Петрович громко спросил присутствующих:
– Что тяжелее, ум или глупость?
Ему отвечали:
– Конечно, глупость тяжелее.
– Вот, вероятно, оттого батюшку и возят цугом в шесть лошадей, а меня парой.
Отец Сумарокова был бригадир, чин, дававший право ездить каретой в шесть лошадей; штаб-офицеры ездили четверкой с форейтором, а обер-офицеры парой. Сумароков был еще обер-офицером…
Барков[8] всегда дразнил Сумарокова. Сумароков свои трагедии часто прямо переводил из Расина и других. Например: у Расина:
«Contre vous, contre moi, vainement je m'eprouve.
Present je vous fuis, absent je vous trouve!»
у Сумарокова:
«Против тебя, себя я тщетно воружался!
Не зря тебя искал, а видя удалялся».
Барков однажды выпросил у Сумарокова сочинения Расина, все подобные места отметил, на полях подписал: «Украдено у Сумарокова» и возвратил книгу по принадлежности.
В какой-то годовой праздник, в пребывание свое в Москве, приехал Сумароков с поздравлением к Н. П. Архарову[9] и привез новые стихи свои, напечатанные на особенных листках. Раздав по экземпляру хозяину и гостям знакомым, спросил он об имени одного из посетителей, ему неизвестного.