Гале поручили, казалось бы, скучнейший организационный сектор. Внешне создавалось впечатление, что она легко и даже весело справляется с этими трудностями: много шутила, сыпала «украинизмами», шутками-прибаутками. Природный юмор и самоирония отличали ее от слишком серьезных надутых комсомольских лидеров и здорово помогали ей в общении с товарищами, создавали ей настоящий авторитет.
Как она все успевала, не знаю, но училась увлеченно и успешно, как вообще делала все. Учеба и бурная общественная жизнь были одухотворены первой любовью. В ней случались и слезы, и разочарования, и обиды. Всё это трепетно обсуждалось между нами. Когда плечо подруги рядом, легче переносить боли, радостнее – радости.
Не могу лукавить, что помню все Галины пристрастия (прошло столько лет!), но с уверенностью скажу, что общая картина нашей духовной жизни, о которой пойдет речь, верна. Мне очень помог в ее воссоздании семейный архив – письма, дневники, фотографии.
Недавно закончилась война, и мы дружно стояли в длиннющих очередях за билетами в кино, чтобы посмотреть еще и еще раз фильмы о битве с фашистами, о подвиге нашего народа: «Молодую гвардию», «Звезду», «Парень из нашего города», «Смелые люди». А еще довоенные фильмы: «Чапаев», «Свинарка и пастух», «Трактористы», «Семеро смелых». Нас привлекали герои этих фильмов прежде всего своей любовью к Родине, смелостью, бескомпромиссностью, верностью идеалам. Мы считали их своими духовными ориентирами.
А книги! В первом семестре нам читали краткий курс введения в советскую литературу, чтобы мы не ушли с головой в древнерусскую и «античку». Студенческий абонемент даже в малой степени не обеспечивал нашу жадную тягу к современным авторам. В глубине двора-колодца РГУ располагалась «читалка» – просторный зал с огромным овальным столом посредине. Она всегда была полна! Тишины там не соблюдали: здесь студенты не просто готовились к занятиям и экзаменам, но и глотали толстые литературно-художественные журналы: «Новый мир», «Знамя», обменивались мнениями, спорили, и довольно оживленно. На слуху – «Девятый вал» Эренбурга, «Иван Иванович» Коптяевой, «Жатва» Николаевой, «Алые погоны» Изюмского, «За правое дело» Гроссмана, «Старые знакомые» Казакевича. Нарасхват были журналы с повестями о студенческой жизни – «Здравствуй, университет» Свирского, «Студенты» Трифонова. Как понимаешь теперь, жизнь была куда сложней и трагичней, чем конфликты перечисленных книг.
Особенно были мы «заражены» поэзией. Многие в группе сами пытались писать стихи. Сколько лет пролетело, но в памяти стоит концерт мастера художественного слова Аксенова. Наш небольшой клуб был не просто полон – он трещал по швам. Впервые мы услышали стихи Сергея Есенина. Его тогда не только не изучали в школе, но не печатали, запрещали читать. Потрясли нас строки