– Договорились с ментами… – снисходительно пояснял Зема. – Мы не бузим, они нас не трогают. Ладно, я к старикам, а вы давайте бухните за мировую.
С этими словами он направился к кустам, где, доставая из ящика марочное вино, разговлялись блатные авторитеты. А Женьку уже тянул к ведру некто белобрысый, с наколкой «СЛОН» на предплечье.
– Давай-давай сюда… Эй, расступись! Основняк идет, за мир и дружбу пить будет!
Парень был из чужого двора, по всему видно, наглый, только ослушаться незнакомца не представлялось возможным. Сколько Женька выпил в своей жизни? Пару раз от силы, и то шампанского, а тут портвейн, да еще огромными кружками…
– Стань тут. Кто с кладбища? Ты? Подходи!
Белобрысый командовал, подгонял, и Женька, давясь, влил в себя вонючее пойло. Он хотел было обняться с парнем из другого лагеря, как другие, но ему зачерпнули вторую кружку.
– Потом целоваться будешь, а пока пей! Как не хочешь?! Ты основняк или нет?! Тогда давай пей – вот с этим! Братан, бухни с ним, он у нас в авторитете, ага, видишь, сколько книжек прочитал?
Из стопки, что Женька по-прежнему держал под мышкой, одна книжка вдруг выскользнула, за ней посыпались остальные.
– Да ладно, потом соберешь! Ну, опрокинул! Во-от, молодца… Теперь рукавом занюхай и пошли отдыхать.
Женька наклонился за книжками трезвый, а выпрямился уже пьяный. Ведра, силуэты парней, кусты двигались по кругу, вроде как устраивая хоровод. Наконец перед глазами мелькнуло знакомое «СЛОН», и Женька двинулся вслед за обладателем наколки. Когда присели на траву, он ткнул в синие буквы:
– Это аббревиатура?
– Чего?! – вытянул физиономию белобрысый.
– Я спрашиваю: что это означает? Как рашиф… рашсив… расшифровывается?!
– А-а, вот ты о чем… Можно так: смерть легавым от ножа. А можно по-другому: с малых лет одни несчастья.
– С малых лет… Но где же буква «эм»?!
– Какая еще «эм»?
– Не хватает «эм», чтоб было правильно!
Белобрысый крутанул головой:
– А ты, вижу, грамотей… Пойдем еще бухнем, грамотей! Я ж пока не пил, ты разве не заметил?! Так что должен еще со мной, ага, а то обижусь!
Опрокинув еще кружку, он получил от кого-то вареное яйцо на закусь и, пошатываясь, двинул, куда глаза глядят. Кажется, он с кем-то целовался. Потом помочился возле кустов и, забыв застегнуть ширинку, отправился дальше, чтобы вскоре налететь на чей-то мотоцикл. Кто тут ковыряется в моторе? Ба, Самоделкин!
– Работаешь? – тупо спросил Женька.
– Работаю, – ответил Севка, не поднимая головы.
– А я мириться пришел. С этими… Ну, ты знаешь.
Очистив яйцо, он сунул его в рот.
– Иня Жема озвал! А ты пши… – Он сглотнул. – Паши! Работай, негр, солнце еще высоко!
Высказывание показалось остроумным, он захохотал, после чего отправился дальше. Он падал, поднимался, шел непонятно куда, и все это время перед глазами